Корона из звезд. Кай Майер

найду.

      – Вряд ли. Она ведь сзади, а ты смотришь вперед.

      Она удивленно уставилась на него. Ни разу за все годы, минувшие с тех пор, как она наколола эту татуировку на Тарагантуме IV, ей не приходила в голову подобная мысль. А ведь в этом вся злосчастная суть ее бездарно растраченной жизни. Сколько раз она теряла из виду стоящие цели? И сколько раз бросала все, что имела хорошего, и лишь задним числом понимала, что в очередной раз проморгала свое личное спасение?

      – Ну, это скорее что-то вроде символа, – пробормотала она. – Не надо понимать буквально.

      Мальчик не заметил, как сильно ее задели его слова. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы задать следующий вопрос:

      – Твой корабль – какой он?

      – Необычный, – наверное, давно пора встать и вернуться в таверну. Но она по-прежнему сидела на краю плато и смотрела, как на небосводе одна за другой загораются звезды. Как же она соскучилась по просторам космоса. – Очень старый, но изумительно красивый. Большинство людей, когда видят его впервые, всерьез не воспринимают – думают, так, безделушка. Произведение искусства, но для космических полетов не годится.

      – Как же он выглядит?

      – Как узкий полумесяц. С лицом посередине.

      – Как в сказке?

      Надо же, Кальтар Пин разрешает ему читать книги. Кто бы мог подумать.

      – Да, – ответила она, – именно что как в сказке.

      Он отложил в сторону свой бумажный крейсер, не доделав его.

      – Как он называется?

      – Вообще-то, это она.

      – Корабль-девочка?

      – Можно и так сказать. Ее зовут «Кночи».

      Его глаза чуть расширились.

      – Ох.

      – Тебе не нравится имя?

      Да, что-то она разговорилась. Должно быть, водка Пушара подействовала сильнее, чем она ожидала. К тому же ей нравился этот мальчуган, мечтающий о крейсерском флоте, который полетит через гиперпространство к границам Вселенной.

      Вместо ответа он задал встречный вопрос:

      – Давно ты здесь?

      – Два с половиной года.

      – Значит, он опять это сделал, – мальчик с каждой секундой грустнел.

      – Кальтар Пин? – она вскочила, нога едва не соскользнула с кромки скалы. – Что этот подонок натворил?

      Пин был обязан хранить корабли заключенных три года. Только если за этот срок владелец так и не нашел индиго, Пин получал право с согласия Гильдии продать корабль и положить себе в карман часть прибыли. Каждого заключенного по прибытии сюда заставляли дать соответствующую расписку.

      – У меня еще полгода времени! – в бешенстве выкрикнула Шара. – Завтра я доберусь до Дьеньи, с меня снимут ошейник, и я получу «Кночи» назад. Так сказано в их проклятом договоре!

      Малыш смотрел на нее почти сочувственно, словно хотел сказать: ты правда веришь, что Кальтар Пин будет соблюдать какой-то дурацкий договор с человеком, который носит взрывошейник? Но произнес он совсем другое:

      – Мне очень жаль, правда. Но вчера он продал корабль под названием «Кночи». И деньги как раз сейчас пропивает в таверне.

      6