Хроники с подоконника. Татьяна Николаевна Маркинова

она уговаривает его взлететь! – высказалось Каланхоэ.

      – Будем надеяться, что она ему поможет! – пробубнил Кактус.

      – Ага! Возьмет его за крыло и отнесет домой, – усмехнулся Цикламен.

      Пока на подоконнике комментировали это событие, замерзающий воробьишка вдруг поднялся в воздух. Подруга его порхала рядом.

      В комнату, где между цветами шел спор, вошла Хозяйка и приоткрыла окно. Она так делала каждый вечер, чтобы впустить в квартиру свежий воздух. Цветы сразу замолчали. Им не хотелось, чтобы Хозяйка узнала, что они умеют говорить и даже петь.

      Когда Хозяйка ушла, Пальма, Кактус, Цикламен и Каланхоэ прижались к окну. В приоткрытую створку было слышно, что говорила воробушку его подруга.

      – Ты у меня все можешь! Ты самый сильный, смелый и храбрый воробей, какого я только знаю! Соберись. Вспомни о папе и маме! Они нас ждут! – она весело чирикала и звала его за собой. И тот, хоть и с трудом, но летел следом.

      Пес, скаля зубы, остался ни с чем. Он жалобно завыл и посмотрел на огромную луну, один бок которой выплывал из-за горизонта.

      – Какое счастье! Он спасен! – радовалось Каланхоэ.

      – Да уж. Если бы не подруга, быть ему сейчас в животе голодного пса, – радостно проговорил Кактус.

      – Это любовь! – мечтательно продолжило Каланхоэ. – Только ради нее стоит жить!

      – Поддержка и вера близких дают силы и желание бороться и побеждать даже там, где, казалось бы, победить невозможно! – утвердительно сказал Кактус и уставился на желтую луну, будто никогда ее раньше не видел.

      История третья о землетрясении

      Одним поздним вечером, когда Пальма, Кактус, Цикламен и Каланхоэ уже собирались спать, а Хозяйка дремала возле телевизора, подоконник вдруг пошел ходуном.

      – Что это? – зашептало Каланхоэ.

      – Боже, что творится? – заохала Пальма.

      Никогда они еще такого не видели. Двери шкафов в комнате со скрипом начали закрываться и открываться. Люстра на потолке закачалась. Хозяйка сначала в кресле мирно посапывала, а потом вдруг подскочила и испуганно уселась на диван. Она то порывалась бежать, то, вцепившись в диванные подушки, что-то бормотала.

      – Сейчас я свалюсь на пол! – задрожал Цикламен.

      – Это я сейчас упаду и разобьюсь, – заплакала Пальма. Действительно, с каждой секундой она все ближе и ближе продвигалась к краю подоконника.

      – Даже Хозяйка не видит. Что делать? – вытирая слезинки, хныкало Каланхоэ.

      – Держитесь вместе, – пробасил Кактус.

      Цикламен схватился своими листочками за Каланхоэ, которое держало Пальму, Кактус же всеми силами пытался поймать ее с другой стороны.

      – Ты меня уколол, – тихонько взвизгнула Пальма, когда Кактус все-таки ее поймал.

      – Извини, – пробубнил тот и в этот момент так рванулся вперед, что перегородил собой Пальме путь к краю подоконника. Сам же одним боком повис над полом.

      – Ты сейчас упадешь, – испугалось Каланхоэ.

      – Нет. Я слишком тяжел, чтобы так просто свалиться. Я крепко стою в своем горшке! – уверил всех Кактус.

      Скоро