Мечник. Василий Сахаров

рановато ли, ведь только середина рабочего дня?

      – Мне можно, я теперь работник умственного труда, а коньячок в малых дозах стимулирует мозг, – полковник одним махом влил в себя янтарную жидкость и, закусив лимончиком, сказал: – Ладно, Саня, понимаю, что не просто так ты повидаться хотел. Говори, что от меня требуется?

      – Мне в Трабзон надо, Иваныч. Чем, скорее, тем лучше. Оформи в вашей конторе бумагу хорошую и красивую, чтоб меня через линию фронта пропустили. Я то и сам пройду, но это потеря времени, и назад не один возвращаться буду, надо чтоб армейская разведка меня поддержала и возможные хвосты обрубила.

      – С Трабзоном сейчас перемирие Саня. Может быть, подождешь, пока все утрясется?

      – Нет, – покачал я головой, – и так времени много потерял, больше года ждал, а теперь, надо поторопиться.

      – Подругу вытянуть хочешь?

      – Да, ее и ребенка своего.

      – Так куда торопишься, ведь сам же говорил, что не любишь ее?

      – Верно, но любовь отдельно, а уважение и глубокая симпатия к этой женщине, тоже отдельно. Не знаю, как это объяснить, Иваныч. Мне с ней рядом хорошо было, спокойно и это тот редкий случай, когда ты всегда рад человеку, смотришь на него, и сердце радуется, что он с тобой рядом. Тоскую я по этим ощущениям. Опять же ребенок у нас есть, и опять же, как радио вещает, положение у Кары в Трабзоне нестабильное. Мэр тамошний с нами мира захотел, и может по наемнику ударить, а в таких делах его семью задеть могут. Да и чисто по деловому, если рассуждать, то чем быстрей эту тему разгребу, тем быстрей смогу заняться другими своими делами. Выручай, Иваныч.

      – А чего к Захарову и Стахову не обратишься?

      – Слишком они хитрые, втянут в блудняк свой шпионский, а потом из этой ямы не вылезешь. С тобой надежней, ты все же человек без двойного дна и я тебе верю.

      Полковник достал свой портсигар, вынул длинную турецкую папироску, не спеша, закурил, с полминуты помолчал и, наконец, изрек свое решение:

      – Сделаем. Через три дня в Трабзон «Цезарь Куников» с «Ладным» идут, посольство повезут, и наше начальство сейчас как раз решает кого от СБ отправить. Я пробегусь к генералу и сам в посольство набьюсь, а ты со мной как секретарь и порученец отправишься. Считай, что повезло тебе, Саня.

      – Благодарю, Иваныч. С меня причитается.

      – Забудь, я помню, кто меня из последнего боя на себе вытянул. Завтра в полдень будь с вещами возле моего дома.

      – Понял.

      Еременко закурил новую папироску, и поинтересовался:

      – Какие планы, во что думаешь свою молодую энергию вкладывать?

      Я кивнул на чашку с чаем, стоящую на столе:

      – Планов много, командир, но как из Трабзона вернусь и житье свое налажу, сразу же этим займусь.

      – Чай? – удивился полковник.

      – Он самый.

      – А ну-ка, объясни. Интересно, что ты задумал.

      Ухмыльнувшись, я заказал еще чашку чая и начал излагать Еременко свою идею:

      – Итак, в историю вдаваться не буду, Иваныч, это нам не очень интересно, а вот реалии сегодняшнего дня, затронуть