Дюна: Дом Коррино. Кевин Андерсон

зашагал по тронному залу. На Кайтэйне эта накидка выглядела весьма скромно, но Кинес выступал с таким видом, словно это была королевская мантия.

      Камергер отрывисто произнес его имя, словно оскорбленный тем, что планетолог не носил пышного аристократического или политического титула. Кинес громко стучал пустынными сапогами по полированным плитам пола, не затрудняя себя условностями придворного этикета. Остановившись перед возвышением, на котором стоял трон, он, не поклонившись, смело заговорил:

      – Император Шаддам, я должен говорить с вами о пряности и об Арракисе.

      От такой прямоты придворные затаили дыхание. Император застыл на троне от такого неслыханного оскорбления.

      – Ты дерзок, планетолог. С твоей стороны это безрассудство. Или ты допускаешь, что мне ничего не известно о столь важных для моей империи делах?

      – Я допускаю, сир, что вам поставляют неверные сведения Харконнены. Они делают это преднамеренно, чтобы скрыть свою истинную деятельность.

      Шаддам вскинул рыжеватую бровь и подался вперед, внимательно слушая, что скажет планетолог.

      Кинес продолжал:

      – Харконнены – это бешеные псы, рвущие пустыню. Они бессовестно эксплуатируют местное население. На добыче пряности погибает больше народа, чем даже в работных ямах Поритрина и Гьеди Первой. Я посылал вам множество докладов об этой мерзости, что, впрочем, до меня делал и мой отец. Я представил вам также долгосрочный план посадки на планете зеленых насаждений и кустарников, которые смогут изменить в лучшую сторону состояние многих районов Дюны – то есть Арракиса – и сделать их обитаемыми.

      Он помолчал. Затем продолжил:

      – Я могу лишь предположить, что вы не читали моих докладов, так как мы не получили на них ответа, и с вашей стороны не последовало никаких конкретных действий.

      Шаддам вцепился в ручки Трона Золотого Льва так сильно, что у него побелели пальцы. Горящие по сторонам трона ионные факелы ревели, как пламя в камине. Жалкое подобие огня, бушующего в ненасытной пасти Шаи-Хулуда.

      – Мне вообще приходится много читать, планетолог, а многочисленные просьбы отнимают у меня массу времени.

      Сардаукары охраны, видя изменение настроения императора, приблизились к Кинесу.

      – Но многие ли из них имеют такую же важность, как будущее производства меланжи?

      Императора, как и всех присутствующих, потряс неожиданный отпор. Сардаукары положили руки на эфесы клинков.

      Не обращая внимания на грозившую ему опасность, Кинес продолжал говорить:

      – Я просил прислать новое оборудование, ботаников, метеорологов и геологов. Я просил прислать экспертов по культурам, чтобы они помогли понять, почему люди пустыни выживают, в то время как ваши Харконнены теряют так много своих рабочих.

      Первым потерял терпение камергер:

      – Планетолог, никто не смеет что-либо требовать от императора. Шаддам Четвертый единолично решает, что важно и куда следует щедрой