Режиссер волейбольного театра. Геннадий Шипулин

рейса на очередной календарный матч куда-нибудь в Новосибирск или Новый Уренгой. Все это идет на пользу игрокам, которым остается больше времени на восстановление. Но я и без того забежал далеко вперед. До клубного самолета, до взлетной полосы предстояла еще многолетняя «рулежка».

* * *

      Неразбериха во всех видах спорта, связанная с исчезновением с географических карт великого государства под названием Союз Советских Социалистических Республик, длилась недолго, однако шума наделала много. Но перед тем как это произошло, состоялись два тура чемпионата СССР в первой лиге, первый из которых стал определяющим для нашей белгородской команды.

      Он проходил в 1991 году в Одессе с участием хорошо известных и достаточно заслуженных в то время клубов, таких как одесский «Политехник» или харьковский «Локомотив». Оказавшись в Одессе-маме, мы, к своему удивлению, узнали, что по положению каждая команда должна помимо основного выставить еще и дублирующий состав, к чему не были готовы абсолютно, приехав всего с дюжиной игроков и двумя тренерами – кроме меня, был и еще мой помощник Сергей Новоченко. Нужно было как-то выходить из ситуации, в противном случае нас бы просто не допустили к соревнованиям. И тут у меня родилась идея вписать в заявку, кроме волейболистов, еще и нас с Новоченко в качестве играющих тренеров.

      Благодаря моей смекалке, «Аграрник», так тогда именовался наш коллектив, допустили, и команда провела первые игры в новом для себя дивизионе. Это неординарное решение сыграло ключевую роль в дальнейшей судьбе команды. И дело даже не в качестве волейбола, какой мы в то время демонстрировали. Для нас было важнее, что мы оказались в компании с прочими клубами, хорошо известными в Стране Советов. Это было знаковое событие, которое явилось как бы стартовой площадкой для сегодняшнего «Белогорья».

      Самое удивительное, что после Одессы второй тур в том же году игрался в селе Анастасиевка, что в Ростовской области, которое даже районным центром не считалось, да и жителей в нем было кот наплакал – тысяча, полторы, не больше. Я уж не говорю, что никаких условий для проведения соревнований в этом, с позволения сказать, сельском поселении не было. Странным было, как Всесоюзная федерация пошла на поводу у главного тренера ростовского СКА Валерия Санько и разрешила там играть. О гостинице в этом селе и слыхом не слыхивали – часть команд разместили в классах местной начальной школы, в одноэтажной маленькой больнице, часть в зале и на сцене сельского клуба, но большинство жили в частном секторе под крылышком заботливых и гостеприимных казачек. И это зимой, в жуткий мороз. До зала, который, разумеется, не соответствовал никаким требованиям, приходилось добираться, преодолевая огромные сугробы. Ни о каких зрителях и речи быть не могло: им просто негде было сесть. Вот в таких кошмарных условиях проходили всесоюзные соревнования. Поскольку они оказались последними в чемпионате СССР среди команд первой лиги, как раз перед самым распадом великой страны, то