Академия. Айзек Азимов

допустить, что бы ни происходило!

      – Совершенно верно, – подтвердил Пирен. – Прежде всего и всегда – Энциклопедия.

      Гардин мысленно простонал.

      «Они все больны, – думал он, – болезнь называется – энциклопедист». Вслух же он холодно произнес:

      – Видимо, уважаемому Совету просто никогда в голову не приходило, что у Терминуса могут быть другие интересы, помимо Энциклопедии.

      Пирен буркнул:

      – У Академии нет и не может быть других интересов.

      – Я не об Академии. Я – о Терминусе. Боюсь, вы сильно недооцениваете ситуацию. Нас на Терминусе – почти миллион. Непосредственно над Энциклопедией работает не более ста пятидесяти тысяч человек. Для остальных Терминус – дом. Мы родились здесь. Наши фермы, дома, фабрики значат для нас больше, чем Энциклопедия. Разве не естественно, что мы хотим все это защитить?

      Его последние слова потонули в общем крике.

      – Энциклопедия превыше всего! – рявкнул Краст. – Мы исполняем великую миссию!

      – Миссию, будь она неладна! – воскликнул Гардин. – Да, это было так пятьдесят лет назад! Теперь здесь живет новое поколение!

      – Нас это не должно волновать, – упорствовал Пирен. – Мы – ученые.

      Тут уж Гардин взорвался окончательно:

      – Да ну? А у вас, случаем, не галлюцинация? Ваша возня здесь – потрясающий пример того, что происходит в Галактике в последние тысячелетия! Какой же «наукой» вы занимаетесь и собираетесь заниматься еще века? Классификация работ ученых прошедших веков? А вам никогда не хотелось сделать шаг вперед и развить научную мысль? Нет! Вам нравится загнивать. Вместе со всей Галактикой. Вот почему Периферия бунтует. Вот почему рвутся нити коммуникаций, вот почему тянутся бесконечные войны, вот почему целые звездные системы от атомной энергии возвращаются к варварским методам энергетического обеспечения. Так вот, если вас интересует мое мнение, я скажу: Галактика на грани распада!

      Он замолчал и откинулся в кресле, чтобы перевести дыхание.

      Ему пытались ответить сразу двое или трое. В конце концов слово взял Краст:

      – Не понимаю, чего вы добиваетесь своими истерическими выпадами, господин мэр. Совершенно очевидно, что ваше участие в дискуссии неконструктивно. Я предлагаю, господин Председатель, чтобы сказанное господином мэром в протокол не вносилось и чтобы мы вернулись к обсуждению с того момента, когда оно было прервано.

      Тогда заговорил Джорд Фара, который до сих пор хранил молчание. Его немалому весу вполне соответствовал солидный бас.

      – А не забыли ли мы кое о чем, господа?

      – О чем? – удивился Пирен.

      – О том, что через месяц мы празднуем нашу пятидесятую годовщину.

      – И что же?

      – А то, что в день юбилея будет раскрыт Склеп Гэри Селдона. Вам никогда не приходило в голову, что окажется в этом Склепе?

      – Не знаю… – пожал плечами Пирен. – Скорее всего, ничего из ряда вон выходящего. Поздравление с юбилеем, наверное. Не думаю, что этому стоит придавать большое значение, хотя «Городские