Девушка не нашего круга. Анна и Сергей Литвиновы

* *

      Правду говорят: чем менее женщина доступна – тем сильнее распаляется мужчина.

      Вот и с Настей так – в случае с Артемом.

      Они остались вдвоем. Выпили по коктейлю, прогулялись по вечерней набережной. Он рассказывал ей о том о сем. Фонтанировал забавными историями и анекдотами. Она позволяла держать себя за руку или иногда касаться плеча или талии. Но больше – ни-ни. А когда он проводил ее до дому – пешком, безо всякой машины, и они стояли у подъезда жуткой вылинявшей пятиэтажки, – позволила ему один поцелуй. Жаркий, страстный. Но который не утолял никакой жажды, а только распалял ее.

      Он проговорил – и голос его аж сорвался от желания:

      – Пригласи меня на кофе. Или на чай.

      – Нет-нет-нет, – засмеялась она. – Ни в коем случае. Знаешь, какие у меня родители строгие! Если что, убьют и тебя, и меня.

      Насчет «родителей» было художественным преувеличением – у Насти имелась только мама, да и то приемная. Но она – да, в этом смысле была очень строгой. И соседи, и все мамины знакомые в станице тоже. Старорежимные люди, домостроевские принципы. Поцеловал, типа, – женись!

      – А что, я могу.

      – Жениться? Это что? – веселилась она. – Это так нынче делается предложение?

      – А тебе надо по всей форме?

      – Естественно. И потом я еще должна буду подумать.

      – Ну, ладно, буду иметь в виду твое пожелание. Или не иметь.

      И он развернулся и, посвистывая, удалился.

      И они ни о чем не договорились, ни о каких дальнейших встречах, и ей было страшно, что они больше никогда не увидятся, и очень хотелось окликнуть его, остановить – однако в игре, которую Настя затеяла, требовалось не отступать и все время повышать ставки – и только тогда надеяться на то, что сорвешь первый приз.

* * *

      Подруга ее Юля, более плотно, в физическом смысле, стоящая на земле, крепкая телом, южная, загорелая – она гораздо меньше корчила из себя недотрогу. И на пикнике в виноградниках, в виду блещущего синевой моря, на расстеленном одеяле, отдалась другу Артема по имени Андрей. А потом лежала у него на плече, водила пальчиком по груди и вопрошала:

      – А у тебя в Москве кто-нибудь есть?

      – Нет, – легко врал он.

      – А ты меня с собой заберешь?

      – Да, – столь же незатейливо продолжал он обманывать ее.

* * *

      Вечером того же дня, в номере частной гостиницы курортного поселка Гамма – гораздо более роскошном, нежели квартира, в которой жили девушки, – Артем говорил приятелю:

      – Ты знаешь, друг мой ситный, я, пожалуй, женюсь на ней.

      – На ком? На этой тянке?

      – Н-да! – шутейным тоном, который лишь прикрывал всю серьезность его намерений, проговорил Артем. – На ней!

      – Окстись! Зачем она тебе?! Жениться?! Только потому, что не дает?

      – Ф-фу, поручик! Я не на шутку влюблен.

      – Паяц!

      – Нет, я правда женюсь.

      – Дебил, да?

      – Нет, не дебил! Совсем наоборот! Смотри: Настя умна?