След лисицы на камнях. Елена Михалкова

в Красную книгу. Их объединяла способность даже самую дрянную работу, вроде рытья собственной могилы, выполнять с такой гордостью и тщанием, словно не ублюдок с револьвером, а сам Господь, сойдя из райских кущ, попросил их о помощи, и они совершали свой труд не для других, а в его честь.

      Был ли Красильщиков похож на них? Или просто не знал, чем еще занять время в ожидании, пока отыщут убитую им женщину?

      – Я, Андрей, спросить хотел. Вы же предприниматель?

      – Бывший.

      – Значит, имели дело с документами. Как вы за три года не поняли, что в договоре стоит имя не того человека, который жил с вами бок о бок?

      Красильщиков отложил на траву инструмент и натянул рукавицы.

      – Это звучит довольно нелепо, но на имя я просто не обратил внимания. Мне указали на тетку, сказали, что она продает участок. Тетка вытащила из ящика документы на собственность. У меня не возникло никаких сомнений. Я бы мог что-то заподозрить, если бы она сбежала с моими деньгами. Но Надежда осталась жить здесь, по соседству со мной… Не знаю, на что она рассчитывала. Может быть, думала, что Вера никогда не вернется? У меня нет ответа.

      – Вы сказали, что пытались с ней поговорить после смерти ее сестры?

      – Пытался несколько раз. Она включала бесноватую, и я в конце концов отступился.

      – Про пожары у Бакшаевых вы знаете?

      – Знаю про августовский. Он случился после того, как приходила Вера, причем я не сразу осознал, что это одна и та же ночь. Когда за мной прибежали, я спал, и проснувшись, решил, что прошло уже несколько дней. У меня в голове помутилось.

      – А старый пожар?

      – Я только слышал о нем. Подробностей не знаю. Вам лучше спросить у тех, кто давно здесь живет.

      Макар кивнул и в задумчивости пошел к дому. Красильщиков окликнул его:

      – Вы меня извините, я ваш будильник отключил, когда он пиликал. Слышу – играет, а где, не пойму. Постучался, вошел, а вы спите. Я пытался вас разбудить, но не смог.

      В кухне Илюшин вскипятил чайник и вспомнил про сосновые почки. Мешочек нашелся на нижней полке. По белому хлопку вышита зеленой нитью игольчатая ветвь и под ней олень с рогами. Очень знакомый олень. Фирменный рисунок Муры Маркеловой, по которому безошибочно узнавали ее авторство, – она часто оставляла его на своих книжках вместо автографа.

      «Трогательно», – без всякого умиления подумал Илюшин и опустил три чешуйчатых почки в чашку с заваркой.

      Глава 3

* * *

      Бабкин ехал быстро, надеясь успеть до темноты, но на МКАДе застрял в пробке и провел в ней три бездарнейших часа, слушая радио. Едва он, уставший и измученный, переступил порог, к нему подбежала Маша, обняла, просияла, и навязчивый образ Татьяны Маркеловой растаял, сменившись удивлением: что за помутнение на него нашло?

      Бабкин подхватил жену на руки и потащил в комнату, забыв об усталости.

      – Что у вас там, в Камышовке? – спросила за ужином Маша. – Может, расскажешь?

      – Скука смертная, – отмахнулся Сергей, твердо решив не пугать ее историей с покушением. –