Клинки императора. Брайан Стейвли

может, он скрывается! Может, его соседи узнали, что он лич, и ему пришлось бежать посреди ночи. Или нет, – продолжал вдохновенно придумывать мальчишка. – Он, наверное, наложил на кого-нибудь кеннинг! Что-то жуткое, и…

      – …и потом пришел к нам, чтобы резать наших коз? – хохотнул Акйил.

      – Ну а что? Они действительно так делают, – возразил Патер. – Едят мозги и пьют кровь, и все такое.

      Каден покачал головой.

      – Ничего подобного, Патер. Они такие же люди, как и мы, просто… извращенные.

      – Они плохие! – убежденно воскликнул мальчик. – Поэтому их всех надо повесить или обезглавить!

      – Они действительно плохие, – согласился Каден. – И мы действительно должны их казнить. Но не потому, что они пьют кровь.

      – Вообще-то они могут пить кровь, – некстати заметил Акйил, тыча Патера под ребра, чтобы подзадорить его.

      Каден снова покачал головой.

      – Мы должны казнить личей, потому что они обладают слишком большим могуществом. Нельзя допускать, чтобы кто-то имел возможность искажать ткань реальности по своей прихоти. Только боги могут иметь такую власть.

      Сотни лет назад Атмани, правители-личи, потеряли рассудок и едва не уничтожили весь мир. Каждый раз, когда Каденом овладевало сомнение в том, что личи заслуживают ту ненависть и поношения, которые их окружают, ему достаточно было вспомнить их историю.

      – Слишком много власти! – воскликнул Акйил. – Слишком большое могущество! И это я слышу от человека, который, поцелуй его Кент, однажды станет аннурским императором!

      – Если верить Тану, у меня в голове недостаточно мозгов даже для того, чтобы стать хорошим монахом, – фыркнул Каден.

      – Тебе и необязательно становиться монахом. Ты ведь собираешься править половиной мира!

      – Может, и так, – с сомнением протянул Каден.

      Сейчас Рассветный дворец и Нетесаный трон казались невероятно далекими, словно смутное воспоминание о детском сне. Как знать, может быть, его отец будет править еще тридцать лет – лет, которые Каден проведет в Ашк-лане, таская воду, перекрывая крыши и получая побои от своего умиала, а как же еще.

      – Я не против работы или битья, если я чувствую, что все это часть какого-то большого замысла. Но вот Тан… ему вообще нет до меня дела, я для него словно какое-то насекомое.

      – Ты должен радоваться, – заметил Акйил, перекатываясь на спину и устремляя взгляд в несущиеся по небу облака. – Я всю жизнь из кожи вон лез именно для того, чтобы от меня никто ничего не ожидал. Разочарование окружающих – ключ к успеху!

      Он повернулся было к Патеру, но Каден опередил его.

      – И это тоже не воровская мудрость, – заверил он мальчика. Потом снова повернулся к Акйилу. – Знаешь, что Тан заставил меня делать на прошлой неделе? Считать. Он заставил меня пересчитать все камни во всех зданиях Ашк-лана.

      – И тебя это огорчает? – спросил Акйил, тыча в него пальцем. – Да мне давали более трудные задания, когда мне не исполнилось и десяти лет!

      Каден