Тени Монолита. Тени прошлого. Игорь Ривер

оценки происходящего ноосфере. Да, можно сказать, что это своего рода религия и представления о "Монолите", как о группе религиозных фанатиках, недалеки от реальности. Впрочем это чисто человеческие термины.

      При этом процесс идет мимо моего сознания и я сильно подозреваю, что он пойдет даже после моей смерти. Вряд-ли эта оценка кого-то сильно интересует, но она нужна. Так должно быть. Иначе нас воспримут, как омертвевший участок и рано, или поздно, к такому участку будут высланы фагоциты. Какими они будут – я не знаю, потому что мое восприятие ограничено. Житель муравейника не в силах представить себе линейный крейсер, но они есть и они способны справиться с чем угодно. Если ради того, чтобы избавиться от мертвой зоны, нужно будет взорвать, или спрессовать в черную дыру десяток галактик – это будет сделано. Вопрос бережного отношения к ресурсам перед ноосферой не стоит.

      Про "человеческие оценки" я упомянул не зря. Мы конечно люди, но не совсем обычные. Братья серьезно превосходят людей по своим физическим и интеллектуальным возможностям. Я где-то вдвое сильнее обычного человека, хотя и уступаю по силе тренированному борцу. В принципе можно нарастить мышечную массу и занимать места на олимпиадах, но в этом нет особого смысла. У меня теперь совершенно здоровые зубы, потенциал моих органов зрения, обоняния и слуха используется полностью. Гораздо быстрее реакция. Мышление тоже изменилось, став гораздо более логичным и ясным. Я без проблем решаю в уме простые дифференциальные уравнения. Сложные мы решаем вместе с братьями. Я могу внушить обычному человеку навязчивую идею (хотя это и сложно дается), или спровоцировать выброс в Зоне.

      Ну а какова главная задача любого разума? Познать самого себя. Вот поэтому я и сижу рядом со сканером на ржавом двутавре. Познаю, так сказать, по мере сил. Еще два человека сейчас сидят рядом с такими же приборами на высоких точках.

      Сканер снова пищит. Шкала накопителя заполнена. Можно спускаться. Внизу лежит и ждет меня, свернувшись клубком, слепой пес по кличке Балбес. Шерсть приняла оттенок ржавчины, камуфлируя мутанта. На звук шагов он открывает чуть шире узкие щелки глаз и стучит по гравию хвостом. Я поднимаю оставленный рядом с ним рюкзак и мы вместе идем по насыпи к тоннелю. Балбес принюхивается к сенсору и запах ему явно не нравится.

      Закон подлости здесь, в Зоне, тоже работает. Когда я подошел к тоннелю – дождик кончился. В тоннеле, пока я отдыхал на ландшафте, народ расположился, как у себя дома. Стояли две палатки, дымилась кухня, вкусно пахло гороховым супом. Из черт знает, какими путями попавшего сюда каркаса раскладушки, фанеры и полиэтиленовой пленки сварганили стол. На нем стояли ноутбук и большой термос. Как раз кстати! Я налил оттуда в кружку сладкий чай. Поставил сканер рядом с компьютером. Тот довольно заморгал индикаторами. Подключился, данные пошли.

      Я присел на свободный раскладной стул и сказал:

      – Зря вы здесь расположились.

      Вано, мешавший в котелке суп, обернулся.

      – Почему