Операция «Турнир». Записки двойного агента. Анатолий Максимов

войны.

      – Фараго отзывается о наших разведчиках, как настроенных на командное руководство, говорит как о догматиках: «Они быстрее прекратят выполнение разведывательного задания, чем нарушат инструкцию Центра…»

      – Верно, верно. А если серьезный риск в архиважном для страны деле?

      Так и не ответив на заданный себе вопрос, Квасников дал краткие указания по оперативному делу, ради которого он вызвал меня к себе. А может быть, этот вызов был только предлогом для знакомства с новым сотрудником?

      – Ищи нетрадиционные решения, – напутствовал он меня. – Говорят, Бог создал Землю за шесть дней. Думаю, это неверно: Он сотворил ее за один день, а пять дней думал, какой ей быть. Если придут в голову интересные мысли, приходи за советом. Если я еще буду во главе НТР… Думай и приходи.

      Может быть, он предчувствовал, что через год судьба уготовит ему удел быть отлученным от любимого детища – НТР, которому он отдал всю жизнь, позволяя себе спорить даже с самим Берией. Это будет в высшей степени несправедливо и для Квасникова, и для дела разведки. Он создал новую и весьма совершенную структуру по «взлому» строгого эмбарго на передовую науку и технику Запада. Он был вынужден передать НТР новому начальнику, главная заслуга которого – удачная женитьба на дочери крупного военоначальника. Еще до шестидесяти лет, полный сил и глубоко уважаемый в среде профессионалов, Квасников станет вначале консультантом при начальнике разведки, а затем будет отправлен в запас, на пенсию.

      Обо всем этом я узнал, работая вдали от Москвы, в Стране восходящего солнца. Но еще не один год будут идти в НТР письма и шифртелеграммы из резидентур на имя Леонида Романовича Квасникова, который в секретной переписке выступал под псевдонимом «Романов».

      За несколько месяцев я вполне вписался в коллектив. Мне в разведке нравилось все: четкий ритм рабочего дня, прохладные и тихие залы архива, обработка оперативных писем и шифртелеграмм, слабый гул с площади Дзержинского и подтянутые сотрудники, стекающиеся к величественному зданию густым потоком по утрам и поодиночке покидающие его вечером.

      Как-то идя с «ВВ» в столовую на первом этаже, повстречали пожилого сотрудника в простой солдатской форме – гимнастерке образца еще времен войны. Погоны он носил не синие – госбезопасности, а красные, общевойсковые. «ВВ» почтительно поздоровался с этим крепким, чуть полноватым человеком, туго перепоясанным широким ремнем и с орденскими планками на груди.

      Когда мы прошли дальше, «ВВ» сказал:

      – Мы только что повстречали старшину, который работает палачом…

      – Па-ла-чом?

      – Да. Именно он приводит приговоры в исполнение…

      Ошеломляющее сообщение: палач открыто и с достоинством расхаживает среди нас, здоровается за руку… Эта встреча заставила по-новому взглянуть на функции КГБ. Мне подумалось, что они значительно шире, чем о них мне было известно. Ведь КГБ – это еще и оперативный розыск, следствие, суд, приведение приговора в исполнение,