Операция «Турнир». Записки двойного агента. Анатолий Максимов

но при себе он имел записную книжку, в которую, вопреки всем правилам конспирации, внес имена, адреса и телефоны перспективных для разведки иностранцев. Последнее и решило его судьбу: из КГБ Володя был уволен. А ведь он любил поучать меня, новичка в разведке, на примерах разъясняя правила конспирации и обращения с секретными документами…

      На работу я ходил, как на праздник, за час до начала рабочего дня. Как-то утром, освобождая кабинет для уборки, я прикрыл сейф и, стоя на пороге, слышал ворчание уборщицы, особенно заметное, когда она дошла до стола «ВВ», заваленного нужными и ненужными предметами и бумагами.

      – Что-то не так? – спросил я.

      – Молодой человек, я лет двадцать работаю здесь и убираю по утрам два десятка кабинетов. Раньше народ здесь был аккуратнее, столы так не заваливал. А ведь каждую вещь нужно поднять, протереть. Эх вы, сотрудники госбезопасности…

      Мне эта женщина преподнесла урок уважения к чужому труду, а главное – позволила взглянуть на себя со стороны. И теперь, спустя тридцать лет, когда я отсутствую, на моем столе нет ничего, кроме лампы.

      Стихией «ВВ» был вечный поиск «исчезнувшей» со стола бумаги. Он вечно спрашивал меня: «А ты не брал?..»

      Однажды я увидел «ВВ» особенно озабоченным. Он уже отчаялся найти что-то в бумагах на столе и копался в сейфе.

      – Слушай, Анатолий, кажется, у меня ЧП. Пропала фотопленка с почтой из Норвегии. Всего пять кадров – это меньше десяти сантиметров. Давай искать…

      Часа через три, когда мы просмотрели по листику все дела, которые доставали из сейфа в этот день, «ВВ» сказал:

      – Сейчас два часа дня. В пять пойду сдаваться на милость руководства. Ведь почту еще никто не видел, даже я не просмотрел. Видимо, придется запросить шифровкой Осло и попросить повторить высылку.

      В кабинет заглядывали соседи, но, видя наши расстроенные лица, в расспросы не вступали. Шумно ввалился отпускник из США. Он был явно настроен на веселый лад.

      Его все звали Исидорычем – такое у него было отчество. Он воевал артиллеристом и за бой с немецкими танками получил звание Героя Советского Союза. После войны окончил химический институт, стал кандидатом химических наук и весьма успешно работал в этой области в составе нью-йоркской резидентуры. В обращении был прост и приветлив.

      – Орлы, что это вы кислые такие? Не узнаю «химиков».

      «ВВ» рассказал историю с фотопленкой. Исидорыч прочно уселся на стул и хитро посмотрел на нас.

      – Ну, в ваших поисках я участия принимать не буду – жалко мой светлый костюм. Но историю из личной жизни расскажу, может быть, она вам что-либо подскажет.

      Мы посмотрели на коллегу, как на шутника и спасителя одновременно, – чем черт не шутит…

      – Так вот. Год назад получил я почту из Центра – тоже кадров пять-шесть. Положил фотопленку на стол, а через минуту там ее не оказалось. В резидентуре я был один, все прибрано в железные столы и шкафы, но… Стал восстанавливать