Цветок в его руках. Джоанна Линдсей

если я и убежала бы, то не поэтому. Ты, щеголь, – смертный приговор, нависший над моей головой. Этого более чем достаточно, чтобы никогда тебя не видеть.

      Он стал разматывать веревку, стягивавшую ее руки, и снова сматывать в клубок. Потом повернул спиной к себе. Она предположила, что сейчас он перережет ее путы ножом, но опять ошиблась. Он долго развязывал узлы. Хочет еще раз использовать веревку? Чертов щеголь подумал обо всем!

      – Тебе нужно облегчиться перед отъездом?

      – И ты отпустишь меня в кусты одну? – ахнула она.

      – Нет.

      Макс решила, что скоро сломает зубы, которые сжимала так часто.

      – Ни за что, – прорычала она. – Я скорее намочу штаны. Лучше это, чем ты будешь стоять надо мной!

      – Можешь воспользоваться хижиной. Все равно ты сюда не вернешься, так что это значения не имеет.

      Макс удивилась. Так под этой устрашающей маской кроется джентльмен?

      Но она не дала ему возможности передумать; когда стала растирать руки, едва не заплакала от боли и поспешила в хижину, пока он седлал Ноубла. Ее гнедой мерин был спокойной скотинкой. И всего лишь раз оглянулся на Дигана, прежде чем полностью стал его игнорировать.

      Когда Макс снова вышла из хижины, ее жилет и пальто уже были перекинуты через седло лошади Дигана. Довольная, что одежду вернули, она решила одеться, но когда подошла ближе, его лошадь попыталась укусить ее. Ей так и хотелось ударить наглого коня по носу, но щеголю это не понравится, даже если удар будет несильным. Поэтому ей пришлось пробубнить несколько ласковых слов и пару раз нежно погладить животное, чтобы забрать одежду.

      Макс быстро натянула жилет, застегнула его, накинула пальто. Обычно летом она пальто не носила – было жарко. Она надевала его только когда бывала на людях, а теперь ее поведут через весь город. Чем больше одежды закрывает ее грудь, тем лучше. Но без «кольта» в кобуре она чувствовала себя голой, потому что так много времени провела с ним. Даже разряженный пистолет мог остановить врага. Но Диган не отдаст ей оружие.

      Собираясь залезть на коня, она увидела Дигана, стоявшего рядом с сараем, и рассмеялась. Оказывается, он все это время целился в нее из пистолета!

      – Я не собиралась сбегать с твоей лошадью.

      – Он бы тебе не позволил.

      – Хочешь пари? – улыбнулась она.

      Он не обратил на это внимания.

      – Если у тебя здесь что-то спрятано, самое время сказать.

      – У меня нет ничего, что стоило бы прятать.

      По привычке она схватила холодный котелок и решетку с погасшего костра, чтобы сунуть в седельные сумки, уже притороченные к седлу, но тут же поняла, что вряд ли будет готовить там, куда едет. Ужас грядущего больно обжег ее. Тюрьма, а потом клетка, в которой ее повезут в Техас, чтобы повесить за убийство, которого она не совершала. Она видела фургон для перевозок заключенных по дороге в Юту. И клетка была крошечной.

      Повернувшись, она посмотрела на своего тюремщика. Холодное отчаяние охватило ее.

      – Не делай этого. Тебе не нужна награда.