Капитаны школы Виллоуби. Тальбот Рид

глаголы? Не может же он взять книгу в лодку! Остается одно: смириться с возможными последствиями жалобы учителя. Нет сомнений, что директор его накажет. Парсона постоянно наказывают, гораздо чаще, чем Тельсона. Тельсону-то хорошо: он фаг Ридделя, и ему никогда не приходится катать в лодке своего патрона. Кроме того, Риддель всегда помогает ему готовить уроки. А от Блумфильда такой любезности не дождешься!..

      Все эти мысли сильно портили настроение Парсона в это ясное летнее утро. Но хуже всего то, что он должен сию минуту встать с постели, чтобы разбудить Блумфильда, иначе ему достанется. А Блумфильда Парсон боялся гораздо больше, чем самого директора…

      Мальчик угрюмо сбросил с себя одеяло и спустил одну ногу с кровати. Парсон не выспался: ему всю ночь снился вчерашний неудачный бег, и сон ничуть не освежил его. Если бы не это несвоевременное катание, как славно он мог бы приготовить свои уроки в постели!

      Случайный взгляд на часы, все еще зажатые в руке, немедленно положили конец дальнейшим размышлениям. Парсон вскочил как ошпаренный, наспех оделся и со всех ног бросился по коридору в комнату своего повелителя.

      По правде сказать, классному капитану так же мало хотелось вставать, как и его фагу. Парсону пришлось долго трясти Блумфильда, прежде чем тот начал подавать признаки жизни.

      – Который час? – спросил он наконец сонным голосом.

      – Шесть, то есть две или три минуты седьмого, – ответил Парсон.

      – Почему же ты не разбудил меня ровно в шесть, как я тебе велел? – пробормотал Блумфильд, поворачиваясь на другой бок.

      – Да ведь всего три минуты седьмого! – обиженно воскликнул Парсон.

      – Ну хорошо. Сходи разбуди Гейма.

      Парсон отправился будить Гейма, зная наперед, что не успеет он выйти за дверь, как Блумфильд опять захрапит. Так и случилось. Кое-как добившись от Гейма обещания, что он сейчас встанет, фаг вернулся к своему патрону и застал его спящим крепчайшим сном.

      Пришлось проделать ту же процедуру, что и две минуты назад. Но Блумфильд так разоспался, что теперь на него уже не действовали ни толчки, ни встряхивания. Парсону очень хотелось бросить его и приняться за французские глаголы, но его останавливало предчувствие возможных неприятностей. Он решился на последнюю отчаянную меру и, сдернув с Блумфильда одеяло, крикнул ему в самое ухо:

      – Блумфильд, вставайте, половина седьмого!

      Это подействовало. Блумфильд мгновенно принял сидячее положение, точно автомат на пружинах, и спросил, протирая глаза:

      – Как половина седьмого? Что же ты не разбудил меня в шесть?

      – Я вас будил.

      – Не лги. Если бы ты будил меня в шесть, так я и встал бы в шесть.

      – Говорю же, что я вас будил! – проворчал Парсон. – Ну хорошо, мне некогда с тобой разговаривать… Посмотри, встал ли Гейм, и узнай, готова ли лодка. Да поживей!

      Теперь Блумфильд окончательно проснулся, и Парсон мгновенно присмирел.

      – Вот что, Блумфильд,