Дорогами илархов. Сергей Анатольевич Шаповалов

спросила женщина.

      – Нет, приехал с гостями, – тихо напомнила одна из албан, наклонившись к уху Справедливой Матери Растад.

      – Ах, вот оно что, – кивнула та. – Это меняет дело.

      – Дозволь сказать, Справедливая Мать Растад, – попросила Томирис.

      – Говори.

      – Он не враг нам. Он даже не знает о племени даргов.

      – Он – мужчина. Ты знаешь наши законы, – укорила ее мать Растад. – Мужчины не должны осквернять священный город.

      – Но гаргареи заходят в крепость, – возразила Томирис.

      – Гаргареи – наши слуги. Он – не слуга. Если бы ты его выбрала, только тогда смогла пустить в крепость, да и то – без оружия. Но тебе еще рано познавать мужчин, да и его возраст не подходит для продолжения рода.

      Исмен мало понимал из разговора албан, но чувствовал, что попал в серьезную передрягу.

      – Справедливая Мать Растад, я сам, без разрешения вошел через ворота, – встрял он, и тут же пожалел об этом. Десятки пар глаз, полные ненависти и презрения впились в него, словно острые стрелы. Исмен почувствовал себя точно так же, как возле похоронного кургана Скопаса, когда сидел со связанными руками и ждал страшной участи.

      – Сначала ты должен спросить разрешения открыть рот, – зло сказала одна из албан.

      Но Справедливая Мать, сделала чуть заметный жест рукой, и албана замолчала.

      – Ты ксай? – спросила она.

      – Да. Сколоты посвятили меня богу Савру.

      – Тогда ты должен говорить только правду. Уста твои не должна осквернять ложь, – укорила его Растад. – Если бы ты сам, один без разрешения проник в цитадель, Томирис обязана была тебя убить на месте, ни о чем не спрашивая. Но она этого не сделала. Наоборот – встала на твою защиту.

      – Справедливая Мать, зачем такая строгость? – воскликнула Томирис. – Он впервые попал в горы. Его родина далеко в степях. Откуда ему знать наши законы?

      – Кругом враги. Не забывай об этом, – ответила Растад каменным голосом.

      – Но на нашу долину уже лет двадцать никто не нападает, только мы делаем набеги, наводя ужас на другие народы.

      – Потому и не нападают – боятся. Нельзя расслабляться. Как только потеряем бдительность, так сразу погибнем все. Тебе ясно?

      – Да, Справедливая Мать.

      – А теперь объясни, почему ты с ножом кинулась на сестру?

      – Но она первая обнажила кинжал, – оправдывалась Томирис.

      – Я хотела прирезать преступника. Она помешала, – в негодовании выкрикнула Дзерасса.

      – И вы подрались, – недовольно покачала головой Растад. Подвески на ее тиаре сердито звякнули. – Подрались из-за мальчишки. Скверно! Если бы вы поспорили из-за коня, за оружие, еще из-за чего-нибудь – я поняла бы. Но из-за мальчишки… Томирис, неужели ты намеревалась убить сестру?

      – Нет, Справедливая Мать. Я хотела ей лицо подправить. А то ее даже лошади бояться.

      – Да ты сама – полукровка! – взревела гневно Дзерасса.

      – Тихо! – властно