Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане. Владимир Шигин

мятеж.

      В 5 часов вечера революционный крейсер бросил якорь на Ревельском рейде. Местные власти со страхом ждали его появления. Все войска и полиция города были приведены в боевую готовность. Вдоль побережья расставлены роты Царицынского полка, непрерывно патрулировали казаки. Власти запретили выход из порта судов и шлюпок, а рабочие и матросы, появляющиеся в порту, немедленно арестовывались.

      Посовещавшись о дальнейших действиях, судовой комитет решил потребовать от властей под угрозой бомбардировки города присылки на крейсер продовольствия и угля. Кроме того, решено было отправить делегацию в Ревельский комитет РСДРП. В архиве сохранилась записка Коптюха Ревельскому комитету. В ней говорилось: “Дорогие товарищи! Сегодня в 3 часа мы восстали… Пока к нам никто не присоединился… Куда нам направляться, мы не знаем. Решили захватить город Ревель. Вы это решение хорошенько обсудите и дайте нам положительный ответ…”

      Записка на многое проливает свет и объясняет причины, по которым члены комитета столь долго совещались в то время, когда были необходимы быстрые и энергичные действия.

      В это время и начался поднятый кондукторами контрреволюционный мятеж. Испортив орудия и вооружившись, унтер-офицеры перетянули на свою сторону большинство учеников-комендоров и освободили арестованных офицеров. Революционеры дрались храбро и стойко, но они оказались в меньшинстве. В самом начале расправы был тяжело ранен Лобадин.

      Кондукторы обратились к командиру порта с просьбой помочь им окончательно сломить сопротивление революционных матросов. Командир немедленно направил на крейсер две роты пехоты и отряд жандармов. Жандармы и солдаты избивали матросов прикладами, топтали ногами. Уже мертвого, Нефеда Лобадина искололи штыками».

      А вот как вспоминал о тех же событиях Н.Н. Крыжановский: «В 6 часов вечера, во время ужина, настроение команды было подавленное и озлобленное. Кондуктор артиллерийского отряда Давыдов лежал у себя в каюте на койке, повернувшись лицом к переборке, и, казалось, не жил. Вдруг он вскочил, выбежал по трапу наверх и стал громко призывать учеников к порядку, упрекая мятежников. Несколькими выстрелами бунтарей Давыдов был убит на месте. Лобадин немедленно решил расстрелять всех кондукторов и артиллерийских квартирмейстеров-инструкторов артиллерийского отряда. Была дана дудка: “артиллерийские кондукторы наверх во фронт”. Для кондукторов не было сомнения, зачем их зовут “наверх”. Они выскочили из кают и побежали в палубу. Команда сидела за ужином. Кондукторы прибежали к своим ученикам и стали их просить “не выдавайте”. Прибежали артиллерийские квартирмейстеры-инструкторы и стали понукать учеников: разбирайте винтовки. Ученики бросились к пирамидам.

      Поднялся невообразимый шум, топот ног, крики и выстрелы. Это стреляли члены комитета из револьверов, кричали, грозили. Многие из команды, видя начавшуюся междоусобицу, начали хватать винтовки и присоединяться к ученикам