Тени Королевской впадины. Владимир Михановский

Педро.

      – Подайте конец! – крикнул капитан, задрав голову.

      Вскоре над кормой лодки закачалась до невозможности замызганная лесенка из манильского троса. Несмотря на подозрительный вид корабля, команда, похоже, знала свое дело.

      – Прошу, – подтолкнул Миллера к лестнице Педро. – Капитан покидает судно последним.

      Немец не без труда поднялся на борт. Его сумка болталась, перекинутая через плечо. Следом за ним стал подниматься Педро, предварительно закрепив крючья для поднятия лодки.

      Когда спутник ступил на палубу, Миллер спросил:

      – Каким курсом пойдем?

      – Это не ваша забота, – процедил капитан без всякой почтительности к пассажиру. – Я не лезу в ваши дела, вы не лезьте в мои. Ваш погибший шеф был куда сдержаннее на язык.

      Корабль, набирая скорость, двинулся в открытое море.

      Миллер посидел на влажном днище перевернутой лодки, несколько раз прошелся взад-вперед по палубе. Ему понравилась вышколенная команда, которая слаженно выполняла распоряжения капитана. Смуглолицые матросы были молчаливы, на вопросы пассажира никак не реагировали. Впрочем, возможно, испанский Миллера был для них слишком плох, а по-немецки они не понимали.

      Миллеру отвели каюту, которая скорее смахивала на каморку, но долго он в ней не усидел. Соскучившись в одиночестве, направился к капитанскому мостику. При этом со своей сумкой он предпочел не расставаться.

      – Итак, через океан на всех парусах! – воскликнул Педро, когда Миллер подошел к нему, и пропел:

      Только в море,

      Только в море

      Может счастлив быть моряк.

      – Вы любите стихи, Миллер? – неожиданно спросил капитан после паузы.

      Миллер пожал плечами.

      – Я имею в виду хорошие стихи, – пояснил Педро, вглядываясь в горизонт. – Нравится вам Генрих Гейне?

      – Стихами не интересуюсь.

      – Ну да, вы запретили его. И по-моему, зря. К вашему сведению, мои предки, знаменитые пираты южных морей, занимались добычей и сбытом живого товара. И имели на этом недурной процент.

      – А при чем тут Гейне?

      – Очень даже при чем. Он описал занятия моих предков, я бы сказал, с документальной точностью. Видите ли, мои предки промышляли тем, что добывали негров в Африке и переправляли их на Американский континент. А теперь послушайте, что пишет Гейне в «Невольничьем корабле», есть у него такая вещица…

      Полуприкрыв глаза, капитан, не спеша, несколько нараспев прочитал:

      Пятьсот чернокожих мне удалось

      Купить за гроши в Сенегале.

      Народ здоровый, зубы – кремень,

      А мускулы тверже стали.

      Я дал за них водку и ножи –

      О деньгах там нет и помина.

      Восемьсот процентов я наживу,

      Если даже умрет половина.

      – Я прочел эти стихи мальчишкой, – продолжал Педро. – И, естественно, меня заинтересовало: где у этого Гейне правда, а где поэтический вымысел? Я имею в виду – восемьсот процентов прибыли.

      Миллер протер пенсне.

      – Цифра приличная.

      – Вот-вот,