Псевдоним «Эльза». Виктория Дьякова

шлагбаум, – приказал Ральф солдату охраны, садясь за руль.

      – Слушаюсь, унтерштурмфюрер, – тот быстро выполнил приказание.

      Машина тронулась с места и, выехав с территории резиденции, ещё несколько минут ехала по лесной дороге, освещая путь фарами. Стало совсем темно.

      – Как вы хотели идти здесь в темноте, фрау? – спросил Ральф удивленно. – Здесь легко споткнуться и упасть.

      – Я как-то совсем не подумала об этом, Ральф, – призналась Маренн честно. – Хорошо, что вы догнали меня. Спасибо.

      – Это приказал штурмбаннфюрер, – ответил Фелькерзам сдержанно.

      Маренн промолчала.

* * *

      – Мама, ты так поздно! Ой, простите.

      Накинув пальто, Джилл выбежала на крыльцо, но, увидев Ральфа за рулем, смутилась.

      – Агнесс уже третий раз греет ужин, – добавила она растерянно. – Мы заждались.

      – Ничего страшного, я немного задержалась, – Маренн ободряюще улыбнулась дочери. – Если вы не торопитесь, унтерштурмфюрер, – обратилась она к фон Фелькерзаму, – я приглашаю вас поужинать с нами. Нам это будет приятно, – она бросила взгляд на Джилл, та смотрела под ноги, опустив голову.

      – Нет, нет, благодарю, фрау, – Ральф вышел из машины. – Добрый вечер, фрейлейн, – поприветствовал он Джилл, та едва заметно кивнула в ответ. – Штурмбаннфюрер поручил мне всего лишь довезти вас до дома, и мне необходимо вернуться назад. Благодарю за приглашение, но принять не могу.

      – Я понимаю, – ответила Маренн мягко. – Хотя жаль. Тогда – увидимся завтра, – она слегка пожала плечами.

      – Спокойной ночи, фрау. До завтра, фрейлейн.

      Ральф фон Фелькерзам снова сел в машину. Хлопнула дверца, заработал мотор. Мягко шурша шинами, «мерседес» медленно развернулся и выехал за ворота.

      – Ты что, его боишься? – спросила Маренн у дочери, когда ворота закрылись. – Ты как-то излишне смущаешься. Или мне кажется? – Маренн внимательно посмотрела на дочь.

      – Нет, я не то что боюсь, – ответила Джилл неуверенно и направилась к двери. – Мне кажется, он уделяет мне слишком много внимания. Но больше, чем это положено по службе.

      – Тебе это неприятно?

      – Нет, напротив, – возразила Джилл горячо, снимая пальто в прихожей. – Но я не уверена, можно ли это? На службе всё очень официально.

      – Я не думаю, что Ральф может позволить себе что-то, что было бы неудобно или тем более оскорбительно, – уверенно сказала Маренн. – Так что тебе не стоит волноваться, напротив, мне кажется, у тебя есть причины радоваться, – поправляя волосы, она посмотрела на Джилл в зеркало.

      – Радоваться чему? – дочь искренне удивилась.

      – Что ты ему нравишься, как я понимаю, – Маренн сказала намеренно равнодушно и прошла в столовую.

      – Мама, это ты серьёзно? – Джилл побежала следом. – Нет, ты всё это серьёзно сказала? – допытывалась она.

      – Вполне. Добрый вечер, Агнесс.

      Под хрустальной люстрой, освещающей комнату, горничная накрывала на стол.

      – Добрый