Психопаты шутят. Антология черного юмора. Андре Бретон

собственном одиночестве, Лихтенберг преуспел куда больше остальных смертных, занятых варьированием любовных позиций, – он описал шестьдесят два способа опереть голову на руки.

      Афоризмы

      Я долго изучал ипохондрию и, признаюсь, нашел в этом исследовании редкое удовольствие! Моя ипохондрия является собственно способностью высасывать из каждого жизненного случая – каков бы он ни был – максимальное количество яда для собственного употребления.

      Не величие духа, а величие нюха сделало его таким человеком.

      Он был из тех, кто всегда стремится сделать больше, чем просят… Поистине, ужасающее качество для лакея.

      Высшее, до чего может подняться, благодаря опытности, не очень умный человек, – это находить слабости у лучших людей.

      Чтобы уяснить себе, на что способен при желании род человеческий, достаточно вспомнить тех, кто бежал из тюрьмы – или хотя бы пытался это сделать. Они работали простым гвоздем, а такое впечатление, что перед ними шел таран.

      Человек любит общество, будь это даже общество одиноко горящей свечки.

      Есть люди, которые не могут прийти ни к какому решению, не откладывая дела до утра. Это очень хорошо, но они рискуют, что их однажды унесут из дома вместе с кроватью.

      Когда еще молод, то почти не ощущаешь, как летят года. Ощущение здоровья приобретаешь только через болезни. Земное притяжение мы замечаем, когда прыгаем вверх, благодаря толчку при падении. С наступлением старости болезненное состояние становится своего рода нормальным состоянием, и не замечаешь, что ты болен. Если бы не было воспоминаний о прошлом, то это изменение трудно было бы вообще заметить. Я поэтому полагаю, что животные старятся лишь в наших глазах. Белка, которая доживает свои последние дни, как устрица, несчастна не более, чем устрица. Но человек, живущий в трех мирах – в прошедшем, настоящем и будущем, – может быть несчастным, если один из этих миров ничего не стоит. Религия прибавила к ним еще и четвертый – вечность.

      Вот поистине досадное положение: стремясь предотвратить несчастье, мы чрезмерными предосторожностями зачастую лишь скорее навлекаем его на себя – тогда как, отказавшись ото всех приготовлений, наверняка пребывали бы в совершенной безопасности. Мне случалось видеть, как человек разбивал дорогую вазу, пытаясь сдвинуть ее с места, где она спокойно стояла вот уже полгода, из одного лишь опасения, как бы ненароком ее кто-нибудь не опрокинул.

      Он вырос из своей библиотеки так же, как можно вырасти из платья. Вообще, библиотеки могут стать для души и слишком тесными, и слишком широкими.

      Было бы неплохо, если бы какой-нибудь ребенок написал книгу для стариков, потому что сегодня все пишут для детей. С другой стороны, задача эта не из простых – как можно сознательно впасть во взрослость?

      Человек был так умен, что стал почти ни к чему не пригоден.

      Что за удачная была бы