Панацея стратегическая. Андрей Мирашрафович Агаев

Кузьмы, кстати, получалось чище.

      Начистив полное ведро полу совершенства, мы поставили её варить.

      – Жарить в ведре долго будет – объяснил нам Кузьма, и мы согласились.

      Выпили еще. После того, как с кухни повалил дым, вспомнили, что не налили воды в ведро. Устранили недостаток. Посолили.

      – Мы ж её не помыли – вдруг сообразил Алексей.

      – Ниче – обнадежил нас Кузьма – при термической обработке все микробы уничтожаются!

      – Точно – поддержал я – за это надо выпить! Мне было уже все равно, какая будет картошка, лишь бы не сухая! Сознание работало вспышками. То не горит, не горит, то вообще перестанет! Обидно!

      Со своими крупногабаритными друзьями я никогда не мог достичь Нирваны вместе с ними – вырубался раньше. То количество спиртного, которое вполне успешно усваивали они, для меня было запредельным. Зато и просыпался раньше всех.

      – Ээ – разочарованно произнес Кузьма, разглядывая пустую бутылку на свет – А где коньяк?

      – Все выжрали – поразился Леха, неестественно ровно держась двумя руками за спинку стула – Было восемь бутылок!

      – Кто бежит за клинским?

      Вопрос – не бежать, даже не подымался.

      – Я – помахал я по школьному рукой. Для чувства равновесия это движение оказалось фатальным. Оно мне изменило и я оказался на полу.

      Впрочем, махать я не перестал.

      – Не – сказал Кузьма – ты не дойдешь!

      – Это утверждение меня обидело до глубины души.

      – Кто, Я??? Да я в больнице на костылях быстрее за водкой бегал, чем ходячие! А тут на своих кривых!

      Сделав над собой усилие, я оказался на четвереньках. Сделав чудовищное усилие, я оказался на ногах, почему то держась за Лехин ремень.

      – Ага – Кузьма долго рассматривал нас двоих и спросил – Вы что, так паровозиком и поедете? Без рельсов? Алексей повернул ко мне голову – У тебя рельсы есть?

      – На балконе надо посмотреть!

      – Ищи!

      Это было последнее, что я помнил.

      Очнулся утром. Вокруг меня чирикали воробьи. Перекрывая воробьиный гвалт, громко каркнула ворона. Оторвав голову, осмотрелся.

      Слава богу, не в больнице! С трудом поднявшись, выглянул в открытое окно балкона во двор. Свозь ветки тополя, начавшего обрастать листвой видно было плохо, но то, что весь двор, от края до края заполнен народом, я разглядел. Радуга струилась перламутровыми переливами.

      И непрерывно вспыхивала и гасла. Очередь, закрученная левой спиралью, непрерывно двигалась. Прошедших в радугу, оттаскивали в сторону, они, как и мы, впадали в легкий ступор. Возле мусорных контейнеров высилась гора инвалидных колясок и костылей. Рядом невысокая кучка стеклышек. Присмотревшись, определил – очки! Сколько же их накидали! Леха кстати, свои тоже выкинул. Не, что твориться, ё – маё!!!

      Никогда не думал, что у нас столько инвалидов! Да тут их не одна тысяча! Офанареть, воронкой кверху! Повернулся, резкое движение вызвало веселый стук молотков в висках. Начинается стадия