Под знамением Бога Грозы. Сергей Анатольевич Шаповалов

не стоят того, чтобы Хатти с ними воевала. Бери кувшин, пошли. В следующий раз не смей подниматься к черному камню верхом.

      Когда всадники выехали из ущелья на равнину, туман уже пожирал голые поля и жидкие рощицы. Сумерки незаметно спускались на землю, затушевывая все дневные краски монотонным серым. В молочной туманной пустоте слабо мерцали смоляные факела, освещая ворота невысокой крепости, сложенной из неотесанных булыжников.

      – Кто едет? – окликнул стражник.

      – Хемиша, – ответил один из всадников.

      – Спеши домой. Тебя ждет посланник лабарны, – крикнул стражник, распахивая тяжелые створки.

      Пробравшись по узким виляющим улочкам, среди невысоких каменных домиков с плоскими крышами, всадники выехали на храмовую площадь. Миновав святилище, они поскакали в гору по широкой мощеной дороге. Показались дома побогаче: в два этажа, с садиками и высокими заборами из булыжника.

      Дорога привела к большому добротному дому. Однорукий слуга отворил калитку и впустил всадников в обширный двор. Они спешились, отдав поводья подоспевшим мешедям.

      – Посланник ждет тебя с нетерпением, – сообщил старший мешедь.

      – Я надеюсь, ты все сделал, чтобы гость не скучал? – строго взглянул на слугу Хемиша.

      – Гость очень доволен, – успокоил его слуга.

      Хемиша заметил во дворе знакомую колесницу. Опять приехал этот жадный и наглый сборщик податей Мусахи. Не очень-то хотелось видеть его сейчас. Положение в Верхней стране без того тяжелое. Вместе с весной приходил голод. А сборщики податей требовали все больше и больше. Хемиша прекрасно знал, как бессовестный Мусахи приворовывает, но пожаловаться лабарне ему не позволяла гордость. Но – все! Терпение кончилось! Если Мусахи опять потребует лишку, Хемиша выгонит его пинками из города.

      Горец решительно взбежал по крутой каменной лестнице, прошел в небольшой зал, устланный овечьими шкурами. Посредине мерцали угли в очаге, сложенном из булыжников. Оранжевые блики играли на прямоугольных, грубо отесанных колоннах. Возле очага на пестром ковре расставлены блюда с мясом и рыбой, белел свежий сыр. Юная стройная танцовщица в тонкой хасгале грациозно извивалась под звуки стонущего иницинара⁴⁹. Мелодично бренчали золотые колокольчики на тонких запястьях и маленьких щиколотках.

      Хемиша хлопнул в ладоши, мелодия сразу же оборвалась. Музыканты бесшумно удалились. Чудесная танцовщица упорхнула, легонько ступая босыми ножками. Возле очага зашевелилась груда подушек. Из нее поднялся посланник лабарны, в расшитых золотом, пестрых одеждах.

      – Хемиша! Мир тебе! – радостно воскликнул он, раскрывая объятия.

      – О всемогущий Еникей! Святая мать Сауска! Неужели ты, Фазарука!

      Они крепко обнялись, так, что кости затрещали. Когда радость немного поутихла, Хемиша налил гостю и себе свежесваренного мутного пива, остро пахнущего закваской.

      – Садись дорогой Фазарука. Садись гость мой милый. Ты не представляешь, как приятно видеть

49

Иницинар – струнный щипковый инструмент