Канарейка. Леонид Алексеев

выпили и Петрович отправился покурить. Дмитрий Игнатьевич провел пальцем по прутьям клетки:

      – А тебя кто крышует? Петрович?

      Канарейка в ответ заметалась по клетке.

      – Валентин, – задумчиво спросил Дмитрий Игнатьевич, когда тот вернулся, – а ты в блокаду где был?

      – Нас с матерью в сорок втором эвакуировали в Новую Ладогу, осенью. Мы на Ваське жили, но дом разбомбили в первые же дни. Тётка нас приютила. А ты?

      – Бабка рассказывала, что меня зачем-то летом – в сорок первом ещё – увезли в область. Не только меня, там много детей было. Потом нас вернули в город. А мамка так и пропала по дороге. До сих пор не знаю, что с ней случилось. А мы с бабкой здесь так и прожили. Голодали люто, конечно. Слава Богу, хоть дом наш не пострадал. Вообще, представляешь! Мне тогда четыре с половиной было. Я сам-то мало что помню…

      – А мне шесть, – Петрович невесело улыбнулся.

      – Помню, птица у меня была какая-то. – Дмитрий Игнатьевич не сводил глаз с канарейки. – Мать сказала, что с собой взять нельзя и выпустила её. Поэтому я только пустую клетку хорошо запомнил.

      За разговорами и воспоминаниями прошло часа два. Изрядно выпивший Петрович хлопнул ладонью по столу:

      – А, ладно, завтра на рынок поеду.

      – Столько хватит? – Дмитрий Игнатьевич сунул ему пятитысячную, полученную от Джинтоника за работу.

      – Ну-м… – Петрович растерянно пожал плечами.

      – На, вот ещё три, – Дмитрий Игнатьевич взял клетку и направился к выходу.

      Лида

      Лидия Дмитриевна, здравствуйте! Я мама Дениса Кулаева из шестого класса.

      Здравствуйте! У меня урок сейчас. Лида сразу поставила женщину в цейтнот. Как раз у них.

      Всего минутку! Лидия Дмитриевна, я по поводу дополнительных занятий по математике.

      Кулаеву не нужны дополнительные занятия, отрезала Лида.

      Понимаете, он в начале года пропустил много. Болел. Вы, наверно, помните.

      Возможно. Но он успевает в пределах программы. Кстати, в шестом сегодня родительское собрание. Я буду персонально про каждого говорить. Вы придёте?

      Собрание, да? Приду, конечно! Я в рейсе была, Хоня мне не успел сказать, наверное.

      Вы что, Дениса тоже так зовете? Лиде не удалось до конца скрыть возмущение.

      Да это прозвище у него с детства, примирительно улыбаясь, объяснила женщина. Его так весь район зовет. В детстве шумный был ужас! Сладу с ним не было никакого. Вот его и прозвали «тихоня», а потом до «хони» сократилось. Само как-то…

      Вы проводница? В рейсе были, говорите…

      А, нет. Я шофёр. У меня грузовик, тягач.

      У Вас? недоверчиво переспросила Лида.

      Да, от мужа остался.

      У Лиды появились ещё вопросы, но внезапно прозвенел звонок на урок.

      Всё… Лида поняла, что не знает, как зовут родительницу. Простите, как к Вам обращаться?

      Зинаида Юрьевна.

      Да-да, увидимся на собрании.

      Лида подошла к классной комнате. Настороженно