Обязательно завтра. Юрий Сергеевич Аракчеев

держу перед собой карты, руки у меня слегка дрожат. Ни я, ни Лора не выигрываем ни разу…

      Но вот и полночь наступила. Костя собирается уходить. Только тут я вспоминаю, что Антон говорил – у него жена и ребенок маленький. Обычно в таких случаях он сваливает на то, что ведет какой-то спецсеминар на работе.

      – Спецсеминар кончается, Костя! Ничего не поделаешь – низкий старт! – весело шутит Максим, потому что Лора, очевидно, обо всем знает.

      И вдруг с неожиданным, так не идущим ему проворством, Костя напяливает пальто и выскальзывает из комнаты, чуть не прищемив дверью свой пухлый портфель…

      Мы остаемся втроем.

      – Так я остаюсь у вас, да? – тихо спрашивает Лора Антона.

      – Конечно! – кричит Антон. – Куда ж девушке в ночь? Мы с Олегом потеснимся. Правда, Олег? Тахта широкая, поместимся как-нибудь!

      – У вас есть раскладушка? – спрашивает вдруг Лора, стоя посреди комнаты.

      – Какая еще раскладушка, Лариса, нет у нас раскладушки! Тахта широкая, я же сказал. Не подеремся. Стели, Олег!

      – А брюки есть какие-нибудь спортивные? – спрашивает опять Лора.

      – Олег, поищи ей брюки, – командует Антон.

      И я послушно принимаюсь искать брюки Лоре. Нахожу лыжные.

      – Пойдет? – спрашиваю.

      – Если других нет, то пойдет…

      В странном, каком-то гипнотическом состоянии стелю на тахту то, что обычно, достаю одеяло.

      Ложимся поочереди, Антон гасит свет.

      Трикотажную кофту свою Лора стягивает сама. Антон аккуратно снимает с нее и бюстгальтер.

      – Какая грудь у Ларисы, нет, ты посмотри, Олег, какая отличная грудь! – с искренним восхищением говорит он, и я смотрю.

      И в полумраке комнаты, в слабом свете уличных фонарей я вижу это нежное беззащитное чудо – два округлых, словно светящихся холмика с заострившимися, беспечно торчащими сосками. Так близко, с такими подробностями и такую красивую женскую грудь я вижу впервые… Большая смуглая рука Антона ласкает ее, и торчащие соски упорно проскакивают между пальцами. Господи, Боже…

      А Лора смотрит на меня. Застенчиво, но гордо.

      Потом мы лежим на тахте: Лора посередине, Антон с внешнего края, а я у стенки. И словно в каком-то навязчивом, гипнотическом сне мы целуем Лору с Антоном поочереди. Я все еще растерян, все еще ничего не могу понять, ничего не могу поделать с собой, не знаю, как правильно. У меня еще не было так. С женщинами к тому времени, конечно, бывал, и не с одной, но, если честно, в себе не очень уверен. Чувствую, конечно, что происходит что-то не то, но… Нельзя же спасовать перед Антоном, это во-первых. А во вторых… Боже, Боже, чувствую, что ей нравится! И нет, нет никакого протеста с ее стороны! Наоборот: нежность, покорность… Антон целует, и я тоже целую… Лора волнуется, дышит прерывисто, я целую нежно, бережно, стараясь, чтобы получалось как можно лучше. Плохо это, наверное, нехорошо как-то, но ведь она с нежностью отвечает, ей нравится…

      – Мы… Осторожненько… ладно? – тихонько вдруг говорит Антон.

      Ясно, о чем речь, конечно же.