И умереть мы обещали. Сергей Анатольевич Шаповалов

моим ошибкам и делала вид, что вообще не замечает, какой я увалень.

      Когда вечер закончился, Ядвига позволила проводить ее до кареты. Я весь бурлил, находясь под впечатлениями столь чудесного вечера. Когда она уехала, ко мне подошел высокий статный юноша и тихим голосом, нагло сказал:

      – Послушайте, вы.

      Я повернулся, встретив холодный взгляд.

      – Да, я к вам обращаюсь. – Он был высок, красив, года на два старше. Одет в элегантный французский камзол из коричневого бархата с золотыми пуговицами. Лицо бледное, с правильными чертами. Белокурые волосы вились чуть ли не до плеч. – Не много ли вы себе позволяете?

      – Простите, – не понял я.

      – Только что отсюда отъехала карета польской княжны Ядвиги Понятовской. Вы слишком долго, дольше, чем позволяет приличие, общались с ней.

      Удивление сменилось на гнев:

      – Кто вы такой, чтобы меня упрекать? – вскипел я.

      – Ее брат и польский шляхтич. Запомните мое имя: Ян Понятовский.

      Здоровенный слуга подвел к нему высокого коня. Он вскочил легко в седло и небрежно с высоты добавил:

      – Надеюсь, вы впредь не будете досаждать своим обществом моей сестре.

      – Это почему же?

      – Почему? – криво усмехнулся он, стараясь быть сдержанным. – Еще раз повторяю, Ядвига – польская княжна. А вы кто, сударь? – И ускакал вслед за каретой.

      – Я, между прочим, русский дворянин, – хотел крикнуть наглецу вслед, но не сделал этого. Он все равно не обратил бы внимание на мои слова.

      Месяц спустя я ходил в Гостиные ряды, купить книгу. Я давно к ней приглядывался. Наконец попросил у отца денег. Книга дорогая, о героическом морском путешествии Америго Веспуччи²⁷, известного итальянского автора, Бандини²⁸. Проходя мимо костела Святой Екатерины, вдруг увидел знакомую карету. Сердце так и замерло. Карета только подъехала, и лакей в зеленой ливреи слезал с задка. Он распахнул дверцу, откинул ступеньку. Я подошел ближе и увидел, как из кареты выходит высокая худощавая дама в собольей шубке. А за ней…

      Ядвига заметила меня, лучезарно улыбнулась и подозвала:

      – Александр, я не ошиблась? – сказала она по-французски с мягким польским произношением.

      Я тут же подлетел и подал ей руку, чуть не сбив лакея.

      – Мама, это Александр Очаров, – представила она меня даме в собольей шубе.

      – Чудесный ребенок, – безразличным тоном сказала дама, позволив поцеловать ее руку в шелковой перчатке, и направилась по лестнице в храм.

      –Почему ребенок? – про себя обиделся я. Хотя она права. Мне тогда только исполнилось тринадцать.

      – Вы не спешите, Александр? – спросила Ядвига.

      Я? Спешу? Да я готов был забыть про все на свете, лишь бы лишнюю секунду побыть рядом с этим очарованием!

      – Будьте так любезны, проводите меня в костел, – попросила она.

      Оперлась на мою руку, в другой несла букет из красных и белых роз. Я воспылал от

27

Амери́го (Амери́ко) Веспу́ччи (итал. Amerigo Vespucci, лат. Americus Vespucius; 9 марта 1454, Флоренция, Флорентийская республика – 22 февраля 1512, Севилья, Испания) – флорентийский путешественник, в честь которого, предположительно, была названа Америка.

28

Анджело-Мария Бандини (итал. Bandini) – знаменитый итальянский ученый, родился во Флоренции 25 сентября 1726 года, умер в 1800 году. Бандини путешествовал по Австрии и Италии, пробыл некоторое время в Риме, где папа Бенедикт XIV просил его подробно описать найденный на Марсовом поле обелиск; в 1750 г. Бандини сделался библиотекарем Александра Маручелли, а с 1756 г. занял во Флоренции должность директора Лаврентьевской библиотеки.