Отшельник. Ульяна Павловна Соболева

минуту назад у него в руках был нож. Может, Огинский (у меня ни разу не возникло желания назвать его по имени даже мысленно) и сейчас держит его внизу. Напряглась, кусая губы, чувствуя еще одну волну мурашек, когда повел ладонью вдоль ключицы, обрисовал всю грудь и сильно сжал сосок, зажал между костяшками, а потом потянул вперед и покрутил подушками пальцев, странно кольнуло между ног и дернулось, как удар пульса. Раз и еще раз. Прямо там. Под кружевными черными трусиками. Кроме них на мне ничего больше не осталось. Если не считать рваные чулки.

      Больной на всю голову ублюдок схватил меня за руку и с ухмылкой похотливого подонка приказал расстегнуть ему ширинку. И меня снова захлестывает волной глухой ярости… но, скорее, из-за того, что заставлял чувствовать что-то странное. Окунаться изо льда ужаса в пламя неведомых ощущений. Они пугали меня похлеще всей этой дикой ситуации.

      – Неправильный ответ, – наклонился ко мне и прошептал на ухо, колебания горячего дыхания опять вызвали волну мурашек и покалывание в напряженных сосках, один из которых все еще сладко ныл после сжатия, – если ты будешь послушной девочкой, я не стану тебя связывать, и еще много чего не стану делать из того, что тебе может не понравиться. А теперь расстегни мне штаны и возьми его в руку. Давай. Я жду. У тебя еще есть шанс доказать, что я не зря тебя выбрал.

      Выбрал? Никто меня не выбирал! Конченый ты отморозок! Но крикнуть это вслух было страшно.

      – Пошел к черту! – прямо ему в лицо.

      – Я он и есть, малышка… разве ты еще не поняла?

      И лезвие самым кончиком уперлось мне в живот. Холодное и острое.

      – Расстегивай. Дааааа. Вот так.

      А сам смотрит мне в глаза. И я вижу в их пламени свое отражение.

      Тяну змейку вниз дрожащими руками. Я еще никогда не трогала мужской орган. Да я и видела его в Интернете, и то не рассматривая. Не важно почему… меня это смущало. Я стеснялась смотреть и говорить об этом. Ладонь легла на низ плоского рельефного живота и прошлась по поросли волос. Прикасаться к нему было не противно.

      – Ниже.

      Подтолкнул мою руку, и я перестала дышать, когда ладонь легла на его член. Твердый как камень. Гладкая, натянутая кожа и мощь. Даже не видя, чувствую, что он очень большой. Мои глаза расширились, а у него расширились зрачки и приоткрылся чувственный рот. Взял мою руку и поднес к своему лицу, повел языком по ладони, по самым царапинам. И я с остекленевшим от отчаянного удивления и оцепенения взглядом смотрела на его дьявольское лицо. С самым порочным выражением, какое только можно себе представить, он лизал мою ладонь и впился взглядом мне в глаза. Между ног снова кольнуло, и я свела их вместе.

      – Обхвати, сожми и веди вверх. Вот так.

      Обхватить не вышло, пальцы между собой не сомкнулись. Невероятно большой, горячий с бугрящимися венами, и кожа двигается вместе с моей рукой. Вся кровь прихлынула к моему лицу, и стало нечем дышать.

      – Сильнее.

      Я сдавила плоть сильней, и он выдохнул мне в лицо, закатывая глаза и тут же открывая, и глядя на меня. Когда почувствовала его пальцы,