Голые не лгут. Александр Николаевич Лекомцев

подавляющее большинство беспрекословно подчиняется меньшинству, это есть или кровавая деспотическая монархия, или диктатура, к примеру, фашиствующих личностей. Знает, но благодушно опасается это публично признать. У них, предположительно, у своеобразно пахнущих скунсов, вероятно, тоже, вместо тюрбанов, чалма, умело сотворённая из звёздно-полосатого флага. Потому дальше… Дальше уже катится некуда.

      Мы, конечно же, ответственности за земные действия «царя Бориски» не несём и приветствуем самого Дьявола и всех чертей, которые постоянно варят в своих смоляных котлах не тела, а подлые души национальных преступников и предателей, Но ведь до сих пор шкуры многих из нас идут, так сказать, на барабан. А барабанить об успехах и «успехах» наши случайные рулевые очень даже умеют. Потому недовольные всем существующим в России «телевизионные» господа – это их запасной туз в рукаве, на случай вынужденной миграции. Если, конечно, успеют…

      Так вот, Палахов с нескрываемой нежностью и дружелюбием положил свою «лопатистую» руку на её, можно сказать, почти хрупкое плечо. Правда, им было заметно, что Ирочка никогда не сидела на диете.

      – Я всё, о чём ты рассказывала, Иринка, так ясно представил,– признался отставной майор.– Но не будем… утрировать. Ведь мы к этому обязательно придём… к светлому будущему. Ирочка. Не спорь со мной! Нам в этом поможет добрый и здоровый секс. Это очень даже… прекрасно. Знаю… читал.

      – Да. Ты начитан. Я уже почувствовала это. Основательно. Убедилась на практике.

      – Я думаю, Ира, мы постараемся оба, как можно чаще, убеждаться в этом.

      В нашей с тобой… начитанности.

      – Я бы тебе возразила. Но вот никак не хочу. Мне кажется, я вынуждена… принять твоё предложение.

      – Вот и отлично! А взаимное притяжение двух противоположных полов всегда считалось нормой и, замечу, приветствовалось во все времена, в цивилизованных народах и диких племенах.

      – У тебя других тем нет. Ты, Аркаша, становишься скучным со своим сексом. Существует ведь многое другое, что можно обсудить в непринуждённом дорожном разговоре.

      – О чём говорить-то?

      – Боже мой! О политике, об экономике, литературе, музыке, в конце концов.

      – Хорошо, к чёрту политику! Сейчас о ней все говорят. Интернет так замусорен, что… Одним словом, давай, Ирина, поведём речь о музыке!

      Она прижалась к нему плечом, пытливо глядя ему в глаза. С благодарностью. Ведь секс, обрамлённый культурными разговорами – нечто возвышенное… Получается, уже и не секс, а милое общение двух интеллектуальных… блаженных существ.

      Лемакина ласково прикоснулась указательным пальцем к его носу:

      – Как ты, Аркадий, относишься к музыке Вивальди? Ведь она неповторима. Её очень приятно слушать в любой обстановке. Но гораздо иметь большой запас свечей.

      – Очень уважаю его музыку! Безумно даже люблю и… вспоминаю. Но у меня никогда не наблюдалось геморроя. Ведь согласись, ничего плохого в этом нет.

      – Ты