Девушка из кофейни. Алиса Лунина

но под свинцовым питерским небом мне лучше не стало. Увы, мой родной Петербург – не самое подходящее место для излечения от депрессии.

      Я приехала сюда в конце лета, но здесь уже наступила осень. Шли сильные дожди, и пространство переливалось всеми оттенками серого – серое небо, серая река, свинцовый гранит набережных, серые лица горожан. Ладно, – если первый рецепт излечения от хандры не сработал, надо срочно подключать второй. А согласно ему в случае депрессии нужно заняться каким-нибудь делом, которое захватит настолько, что вытеснит все переживания.

      Я задумалась – чему себя посвятить? И как снискать хлеб насущный, ведь мне теперь придется самой зарабатывать на жизнь.

      По профессии я музыкант, окончила консерваторию по классу фортепиано. В музыкальную школу меня отдала мама. Она мечтала, что когда-нибудь затраченные ею усилия окупятся и я стану выдающимся музыкантом, мой гастрольный график будет расписан на 150 лет вперед и она сможет мной гордиться. Знаете, очень тяжело, когда тебя в детстве нагружают таким чувством ответственности, потому что оно пропорционально грузу вины, которую ты испытываешь, когда не оправдываешь чьих-то ожиданий. Я очень старалась, правда… Так старалась, что в конце концов возненавидела музыку и часто с упоением повторяла: «Тишина – ты лучшее из того, что я слышала…» Меня перекормили гаммами, сольфеджио и установками: «Ника, ты должна учиться, ты должна быть лучше всех».

      С тех пор у меня гигантский комплекс, будто я всем что-то должна и обязана доказать, что я лучшая и тоже достойна любви. Этот комплекс, словно хвост, волочится за мной по жизни и мешает идти вперед.

      Я даже думаю, что причина моего разрыва со Славой как раз в этом. Я так отчаянно старалась доказать неудавшемуся мужу, что достойна его любви, что сделала несчастной в этих отношениях и себя, и его.

      Увы, я не оправдала маминых надежд. Я оказалась (как трудно признать, что ты – посредственность) музыкантом со средними способностями. Как осторожно сказала мне мой добрейший преподаватель в консерватории: «Все хорошо, Ника, но чего-то не хватает…» – «Чего?» – «Искры Божьей…»

      Ясно. Вся штука в том, что «средней искры» не бывает. Она либо есть, либо ее нет. И во втором случае занимайся хоть до мозолей на заднице – искру Божью не высечь.

      Консерваторию я окончила, но у меня нет таланта, выступлений в концертных залах и гастрольного графика. И для мамы это оказалось ударом.

      После консерватории я стала работать преподавателем в музыкальной школе, откуда смоталась через полгода, поняв, что это не мое. Больше всего на свете я боюсь заниматься не своим делом, потому что не хочу портить жизнь окружающим. А в музыкальной школе приходится иметь дело с детьми, это огромная ответственность – нужно фанатично любить собственную работу или найти мужество уйти.

      Потом я работала менеджером – кому-то что-то продавала и уже в понедельник мечтала о пятнице, как мечтал о ней Робинзон Крузо. В конторе царила смертная тоска. А потом я встретила Славу, влюбилась и уехала за ним в Москву.

      Там