Боги Иторы. Роман Корнеев

грубы заметно подрагивали. Смельчак был жив.

      – Лисей, ты слышишь, Лисей? Это я, Ксанд…

      – Кто… а, ты… плохие времена пошли, ой, плохие, Игроки начали сбиваться в стаи…

      – О чём ты? Не рад, что я спас тебя от этих… слуг Сильных?

      Игрок разлепил запёкшиеся веки и поморщился.

      – Ты не ведаешь, что творишь, брат… ты, верно, думаешь, что сами Боги Иторы боятся нас с тобой, лично, что они бросают нам навстречу силы слабых только затем, чтобы защитить свои интересы пред ликом Иторы… Ты не прав.

      – Что ты такое говоришь, я тебя не понимаю. Игроки от века бились против алчности Богов, против их безудержной воли!

      Ксанд невольно отступил от Лисея, или тот уже стоит на грани смерти и сам не понимает, что говорит?

      – Есть вещи, сокрытые пред детьми Многоликой, которых стоит бояться не только Им… ты не понимаешь…

      Ксанд нервно повернулся к не пришёдшим ещё в себя товарищам.

      – Быстро, нужно увести раненых, пока сюда снова не нагрянули. Двигаем!

      Как бы в ответ на его возглас заметались по стенам разбуженные движением воздуха тени. Эхом пронёсся топот сотен и сотен кованых подошв о гулкий камень. Всё ещё достаточно далеко. Но уже скоро они будут топтать своих товарищей, лежащих на этом залитом кровью полу, словно и эти тела теперь стали хладным гранитом.

      – Ну же!!!

      Израненные воины зашевелились, снова взяли в руки рукояти мечей, забыли о терзающих острой болью ранах, об усталости, о страхе. Голос Ксанда своим гневом заставил воздух звенеть, его воля, воля Игрока, выплеснулась сейчас наружу. Да, он не был Богом, но владеть помыслами других смертных во власти любого по-настоящему сильного человека.

      Они с Тсорином подняли бледного до синевы Лисея. Так. Вперёд идти некуда, галереей тоже не вернёшься, там уже вовсю бушует камнепад чужого топота. Значит – в неприметную нишу, вырвать из стены чугунную решётку. Хорошую, в два пальца толщиной, только слишком долог её век, камень – и тот…

      Протиснуться в узкий лаз, помочь товарищу, в этой норе можно отсидеться… сейчас Ксанд думал только об одном – в бредовых словах Лисея была своя правда. Всё-таки была. Бард наклонился над скорченной фигурой.

      – Что там сверкает вверху, что?

      – Это… это след Проклятия, но это и нечто иное, мы не знаем, что… только… Боги боятся его почище нас… Они… не пускают, боятся, что мы все… с ним заодно…

      Голос совсем ослабел, был едва слышен, но Ксанду почему-то эти невнятные фразы явились настоящим откровением. Так вот в чём дело… он-то, дурак!..

      За стеной орали и бесновались, но это не могло ему помешать.

      Он, кажется, жалел о том, что Игроку слишком редко выдаётся случай приложить всю мощь своих способностей, развернуться во всю ширь, простереть пылающие ладони от горизонта до горизонта, увидеть звёзды прямо отсюда, из недр древнего Пика Тирен… быть может, именно