Новая жизнь. Первая часть. Анна Май

(в нашем богом забытом поселке интернета нет). Редактора зовут Игорь, он не женат и, похоже, имеет на меня виды (впрочем, у него на примете всегда несколько девушек). У Игорька пятикомнатная квартира в центре и хорошая зарплата, так что главред каждый день обедает в ресторанах по два часа. Но ничего у него со мной не выйдет! Из-за множества мелочей, и запах изо рта не самая главная (это как раз поправимо). Например: на выборах он неизменно голосует за партию Жириновского.

      – Но они же шуты гороховые и опасные экстремисты! Ты же не дурак, как ты не понимаешь: они приведут страну к катастрофе!

      – Так это и хорошо! Пусть все совсем развалится, – Игорь, по своему обыкновению, хохочет. Он все время посмеивается, и никогда не поймешь, когда говорит серьезно. У меня тоже хорошее чувство юмора, но есть вещи, над которыми не шутят. Не то с грязной жижей можно выплеснуть и ребенка.

      По дороге в кабинет главного встретила редактора отдела культуры Свинарева. Фамилия ему очень подходит: более жирного человека я в жизни своей не видела. И думаю, не увижу. Он похож на шар. Свинарев завистливо замечает: – Как вам удается всегда так цветуще выглядеть? Должно быть, хорошо получаете? Подскажите, как?

      Это я цветуще выгляжу?! Мокрая, замерзшая, голодная, прямиком из метели, из ада Черной речки, ограбленная, изнасилованная, обманутая! И только государственный доктор на небольшой зарплате – спасибо ей! – меня немного ободрила. Возможно, Свинарева ввела в заблуждение моя улыбка. Это совсем не радость, это ирония над всем вокруг происходящим (и со мной тоже). И, если не заставлять себя улыбаться, порой очень тянет разреветься от сыплющихся невзгод. Вдобавок унылая кислая морда противна сама по себе (стоит только посмотреть на многих окружающих). И еще она означает, что ты побеждена разными дерьмецами – а я не хочу сдаваться!

      – Хочешь жить, умей вертеться! Фигаро здесь – Фигаро там, – смеюсь я.

      – У нас здесь ставка две тысячи рублей. Остальное гонорары, как и у вас, внештатников. Как на такие деньги можно семью одеть и прокормить? – Ага, так вот почему он мои статьи никогда не ставит! Говорит, места нет. Хочет побольше сам заграбастать. Но я не могу его осуждать за то, что он вообще лишает меня куска хлеба – в этом виноват не он, а более высокое руководство, которое ставит подчиненных в такое скотское положение. Например, у того же Игорька совсем другая зарплата. Но все же он не сволочь, скорей, пофигист. Поэтому его легко уговорить на то, что лично его интересов не задевает: например, попользоваться его компьютером в обеденный перерыв, или после работы, или до. Тем более, что я ему нравлюсь. А еще Игоря, как и Федотова, можно уговорить занять, если совсем припрет, 200—500 рублей. Хотя поначалу они всегда отвечают, что «совсем нет денег».

      В целом вся «Супер-шансовская» прибыль утекает в карман его владельца, ярчайшего представителя класса «упертый придурок». Сотрудники в голос стонут, что этого дядю интересуют только «тачки» и спорт. Как им при этом удается выпускать