Современные стратегии британской политической коммуникации. С. С. Бодрунова

«репортажи цензурировались, их передача задерживалась, они случайно терялись, а в лучшем случае – отсылались нам обратно»; 2) «все новости официально оглашались или «сливались» в прессу в Лондоне в обход журналистов штаба»; 3) возникло «радиовидение»: в телеэфир шли голоса журналистов, наложенные на официальные фотографии; 4) «54 из 74 дней конфликта мы не имели телекартинки»;

      – над сущностью передаваемой информации: 1) Дж. Барнз: «Когда ситуация дошла до предела, Майкл Николсон из ITN и Питер Арчер из РА снабдили свои репортажи вводками о том, что их сообщения цензурируются; эти вводки были вырезаны»; 2) использование Министерством обороны дезинформации[332], в частности преувеличение количества войск в 200-мильной «запретной зоне» вокруг островов[333]; 3) создание «фактоидов», непроверяемых с «Гермеса».

      Барнз отмечает, что журналисты на месте конфликта оказались не готовы к такому массированному цензурному заслону и фабрикации сообщений и к «смещению цензуры от журналиста к источнику информации»[334]. В Лондоне же помимо цензуры Минобороны были приняты меры по созданию и продвижению официального нарратива в СМИ. Так, в работу Б. Ингхэма была введена военно-политическая линия: на брифингах в период конфликта постоянно присутствовал секретарь Тэтчер по политике Клайв Уитмор. Ингхэм был поставлен в подчиненное положение и жаловался на неинформированность[335], но при этом предпринял ряд усилий по обеспечению бесперебойного потока информации из Номера 10.[336] В результате предпринятых мер освещение боевых действий свелось к трем элементам: ключевым словам – «саундбайтам» (Gotcha, Yomp, Rejoice, I Counted Them All Out, I Counted Them All Back), комментированным фотографиям и «видеобайтам» – подцензурным обрывкам съемки. Как отмечает Барнз, такое освещение конфликта создавало информационный вакуум – почву для ура-патриотических настроений в Британии, где жители вывешивали британские флаги на дома и выражали поддержку правительству даже в разговорах в пабах.[337] Сходная схема организации работы журналистов позже применялась в других вооруженных конфликтах с участием стран атлантической цивилизации, прежде всего в Гренаде и Персидском заливе.[338]

      Освещение войны в британских СМИ позволяет сделать вывод о том, что в медийной среде Британии произошел раскол, ставший впоследствии моделью поведения СМИ для многих кризисных ситуаций во внешней политике, в том числе по время иракского кризиса 2002–2003 годов. Эта ситуация описывается как поддержка позиции правительства «прессой Тори» и оппозиция правительству со стороны ТВ, прежде всего Би-би-си. Феномен «прессы Тори» имеет корни в многовековой истории британской прессы и ее партийной аффилированности; но в конце 1970-х из-за слабости лейбористского правительства даже многие прежде лояльные лейбористам газеты перешли на сторону Тори. Королевская комиссия по делам прессы 1977 года отметила, что «многие газеты выказывали антилейбористские пристрастия… и несправедливо обращались с представителями Рабочей партии

332

Гаджиев К. С. Указ. соч.

333

Подробнее см.: Elliot J. М., Reginald R. Tempest in a Teapot: The Falkland Islands War. San Bernardino (CA): The Borgo Press, 1983.

334

URL: http://safety.spbstu.ru/erbook/books/pocheptsov/pocheptsov_kom.htm.

335

Подробнее см.: Ingham В. Kill The Messenger. Op. cit.

336

Ingham B. The Wages of Spin, p. 98.

337

Barnes J. Op. cit.

338

URL: http://media.utmn.m/library_view_book.php?chapter_num= 167 &bid=423.