Русская песня в изгнании. Максим Кравчинский

и, судя по многим воспоминаниям, доброго человека Алексея Алфимова. Он привил пасынку любовь к музыке и даже подарил ему свою гитару. Во время учебы в сельской школе маленький Петя, уже в ту пору отличавшийся приятным голосом, пел в церковном хоре.

      Петр Лещенко: «Эх, Маруся, нам ли быть в печали…»

      С началом войны 1914 года юноша поступает в школу прапорщиков в Кишиневе. Ситуация на фронте складывалась поначалу не в пользу стран Антанты, и, не дожидаясь окончания курса, командование отправило Лещенко в числе других учеников в действующую армию. По данным некоторых биографов, революция застала новоиспеченного офицера в госпитале, где он оправлялся после ранения. Период 1918–1919 годов в его жизни покрыт мраком. Есть основания предполагать, что он вступил в ряды Добровольческой армии и принимал участие в Гражданской войне на стороне белых. Сколь продолжительное время продолжалась «военная карьера» и каким образом завершилась, неизвестно. Так или иначе, но с весны 1920 года Лещенко зарабатывает на жизнь исключительно танцами и пением в составе различных трупп, разъезжая по Бессарабии (которая уже вошла к тому моменту в состав Румынии, сделав тысячи людей невольными эмигрантами). На афишах и открытках тех лет артист (почему-то) выведен под фамилией Мартынович. «Петрушка и Розика Мартыновичи – дуэт», – гласит подпись под рекламной фотокарточкой. Откуда взялась эта фамилия? Нет ответа. Хорошо знавшая Петра Константиновича певица Алла Николаевна Баянова вообще заявляет в своих воспоминаниях: «Мы с моим мужем Жоржем Ипсиланти много работали вместе с Лещенко еще тогда, когда он носил свою настоящую фамилию – Мартынович». Ни один из исследователей не соглашается с этими данными, но и окончательной ясности не вносит. Будем и мы считать, что это был только псевдоним, взятый по известным лишь его обладателю причинам, например, для гастролей по Югославии, – как объясняет этот казус Константин Сокольский.

      В 1925 году на гастролях в Париже Петр Лещенко познакомился с обворожительной танцовщицей из Риги Зинаидой Закис, дочерью богатого латышского коммерсанта.

      Летом 1926 года они сыграли свадьбу и вскоре отправились в длительный гастрольный тур по Европе и странам Ближнего Востока. Семейный дуэт стал выступать вместе: оба танцевали, а Петр иногда пел, заполняя паузы между номерами.

      Яркую пару ждал бешеный успех: внушительные гонорары и восторженные отзывы прессы. В Ливане состоялось их знакомство с Николаем Левицким и его юной дочерью. Впоследствии Алла Баянова так вспоминала тот вечер:

      «Впервые мы встретились на морской набережной в Бейруте. Он шел с дамой, и они вели вдвоем за лапки забавного шимпанзе в матроске. Так как они говорили по-русски, то отец мимо пройти, конечно не мог, и мы познакомились. Они тогда работали, вернее, заканчивали ангажемент, в том же ресторане, где должны были работать мы. Тогда Лещенко еще не пел, а только танцевал… Жена его – Зинаида Закис – была очень сильной классической балериной… Их выступления пользовались большим успехом.

      Вот в Бейруте моряки подарили им этого Джонни-шимпанзе. Однажды этот Джонни