Русская песня в изгнании. Максим Кравчинский

Спиридонович в книге личных воспоминаний. – Это женщинавоин… Еще и выдающаяся спортсменка. На состязаниях в плавании она побила рекорд мужчин-пловцов… Взяла первый приз на женских автомобильных гонках. И вот теперь – я у тихой пристани!»

      Не сбылись надежды стареющего «светского льва». Короткое время спустя после шумной свадьбы выяснилось, что у Валентины сохранились отношения с прежним любовником, богатым югославом. Влюбленный муж пытался бороться: увез жену подальше от соперника, во Францию, в свою парижскую квартиру. Но где ему было тягаться с миллионером! «Молодая» сбежала обратно в Белград, предварительно обобрав Морфесси до нитки. Для него это было колоссальное душевное потрясение.

      Юрий Морфесси – «стареющий светский лев»

      Несколькими годами позже у него случился недолгий брак с ресторанной певицей Адой Морелли, который также закончился разводом и разочарованием.

      Так и не нашел «седовласый наш баян» «тихой пристани». В покинутой Одессе остался сын Николай, которого он так и не увидел.

      Скончался Юрий Спиридонович, всеми забытый, в маленькой квартире в Париже.

      Закончилась одиссея русского грека. Остались в прошлом амурные терзания, ностальгия, мелкие стычки с собратьями по ремеслу.

      При жизни он, как и Петр Лещенко, не особенно ладил с Вертинским, хотя, бывало, выступал на одной сцене. Каждый из них нашел место в собственных мемуарах, чтобы «ужалить» конкурента.

      Однажды два артиста чуть не подрались, выясняя, кто же из них «круче» в музыкальном плане.

      Семья авиаторов Прокофьевых-Северских.

      В центре – Николай Северский, слева – старший сын Георгий, справа – Александр

      «Мой приятель, Юра Морфесси, в свое время имел большой успех в Петербурге – как исполнитель цыганских романсов. Но, попав в эмиграцию, он никак не мог сдвинуться с мертвой точки прошлого:

      – Гони, ямщик!

      – Ямщик, не гони лошадей!

      – Песня ямщика!

      – Ну, быстрей летите, кони!

      – Гай-да тройка!

      – Эх, ямщик, гони-ка к “Яру”! и т. д.

      – Юра, – говорил я ему, – слезай ты, ради бога, с этих троек! Ведь их давно и в помине нет.

      Куда там! Он и слышать не хотел. И меня он откровенно презирал за мои песни, в которых, по его выражению, ни черта нельзя было понять», – пишет Александр Николаевич в воспоминаниях о коллеге и сопернике.

      Время рассудило оппонентов: имя Вертинского переживает бог знает какую волну популярности, а Морфесси помнят сотня-другая любителей жанра, хотя и пел он когда-то перед Николаем Романовым.

      А последний император музыку, судя по всему, уважал, и артисты довольно часто выступали в «царских палатах». Одной из державных любимиц была несравненная Надежда Плевицкая.

      Курский соловей

      Из Гамбурга в Париж, из Лондона в Нью-Йорк,

      Холодным ветерком мне