Дамский мастер. И. Грекова

Виталий. Хорошее, звучное имя. "Виталий" – значит "жизненный".

      – Позвольте, я запишу.

      Он вынул из кармана халата большую потрепанную записную книжку.

      – Виталий – жизненный. В этой записной книжке я, между прочим, цитирую разные мысли.

      – Какие мысли?

      – Разные, относящиеся к разным сторонам жизни. Например, такая мысль: кто своего времени не уважает, сам себя не уважает. Между прочим, верно.

      – Чья же это мысль?

      – Моя. Голова чистая?

      Я не сразу поняла:

      – Как будто бы. Вчера мыла.

      – Под вашу ответственность.

      Ох, и строг. Я чувствовала себя как больной у хирурга и с робостью разглядывала незнакомые инструменты.

      – А это что за топорик?

      – Дамская бритва. Стрижка под химию всегда выполняется бритвой по мокрому волосу. Ниже голову.

      В его коротких командах ("ниже голову") было что-то неуютное, не парикмахерское. Обычно парикмахеры женскую голову именуют "головкой". Он сурово отсекал мокрые пряди, приподнимал их, подкалывал, расчесывал, снова резал. Прошло с полчаса. Он заговорил:

      – Если не ошибаюсь, вы сказали, что Виталик говорить нельзя. А как, например, Эдик? Есть такое имя – Эдик? У меня, между прочим, товарищ Эдик.

      – Вероятно, он Эдуард.

      – Эдуард – это же не русское имя?

      – Нет, не русское.

      – Откуда же у нас, русских, такое имя?

      – Была такая мода одно время, по-моему, глупая.

      – А у вас дети есть?

      – Два сына.

      – Какого возраста?

      – Старшему двадцать два, младшему – двадцать.

      – Как и мне. Мне тоже двадцать, двадцать первый. А как ваших детей зовут?

      – Коля и Костя. Простые русские имена. Самые хорошие.

      – А я думал, интереснее – Толик или Эдик. Или еще Славик.

      – Это вам только кажется. Когда у вас будут дети, я вам советую назвать их самыми простыми именами: Ваня, Маша…

      Это его позабавило. Не знаю, простые ли имена или идея, что у него будут дети.

      Он все еще стриг. Сколько времени, оказывается, нужно, чтобы оболванить одну женскую голову…

      – Скоро? – спросила я.

      – Ниже голову. Нет, еще не скоро. Операция сложная. Извините, если я вас спрошу. Вот вы упомянули в своем разговоре несколько имен и фамилий: Николай, кажется, Ростовский, Андрей Болконский и еще Пьер… Как будто Пьер. Какая его фамилия?

      – Пьер Безухов.

      – Так вот, я хотел вас спросить. Пьер – это разве русское имя?

      – Нет, французское. По-русски – Петр.

      – Так вот вы, кажется, упомянули выражение, что Виталик или, скажем, Эдик не в духе русского языка. А сами употребили такое французское имя, как Пьер.

      Ай да парень! Поймал-таки меня. Думал-думал и поймал.

      – Да, вы правы. Мой пример не совсем оказался удачен.

      – И какие эти люди, о которых вы говорите? Андрей, и Николай, и Пьер? Они русские?

      – Русские. Но, знаете, в те времена в высшем обществе было принято говорить по-французски…

      – А в какие это времена?

      – Во