Американские боги. Нил Гейман

собой левую руку, пожал руку Среде, потом – Тени.

      – Добрая встреча, – сказал он и снова откинулся на спинку скамьи: музыка явно доставляла ему удовольствие.

      «Пляска смерти» подошла к бурному дисгармоничному финалу. То обстоятельство, что все эти искусственные инструменты были слегка расстроены, придавало общей атмосфере места дополнительный оттенок потусторонности. Машина начала играть новую мелодию.

      – Как прошло ограбление? – спросил Чернобог. – Удачно?

      Он встал: покидать зал «Микадо» с его грохочущей макабрической музыкой ему откровенно не хотелось.

      – Гладко, как змея скользит в бочонке с маслом, – ответил Среда.

      – Мне скотобойня пенсию платит, – проворчал Чернобог. – На жизнь хватает, а больше и не надо.

      – И это пройдет, – сказал Среда. – Все в этом мире когда-нибудь канет в лету.

      Опять коридоры и комнаты с музыкальными автоматами. Тень начал понимать, что идут они не по тому маршруту, который проложен для обычных туристов: у Среды явно был в голове собственный план этих комнат и переходов. Двигались они теперь под горку, и Тень, окончательно запутавшись, начал прикидывать, а не по второму ли кругу они пошли.

      Чернобог ухватил Тень под локоть.

      – Быстро, сюда! – сказал он и подвел его к стоявшему у стены большому стеклянному шкафу. Внутри была диорама: бродяга спит в церковном дворике прямо у церковных врат. Табличка гласила, что именуется сей артефакт «СОН ПЬЯНИЦЫ» и представляет собой механическую диораму, которая запускалась, если бросить в щель монетку в один пенс, и стояла когда-то на одной из английских железнодорожных станций. Монетоприемник был распилен так, чтобы в него входил жетон Дома-на-Скале.

      – Кинь денежку, – сказал Чернобог.

      – Зачем? – спросил Тень.

      – Покажу тебе кое-что. Ты должен это увидеть.

      Тень сунул жетон в щель. Лежавший на кладбище пьяница поднес ко рту бутылку. Одна из могильных плит сдвинулась: под ней обнаружился скелет с вытянутыми перед собой руками. С другой стороны от пьяного прокрутилось надгробие, и на месте цветов оказался оскалившийся в ухмылке череп. Справа из-за церкви выплыл призрак, слева – и вовсе чтото невнятное, с непроработанным, заостренным, птичьим лицом, этакая нелепая, бледная, напоминавшая босховские кошмары тень, которая возникла прямо из каменной стены и тут же исчезла. Потом открылась церковная дверь и вышел священник. Духи, призраки и скелеты исчезли, и на церковном кладбище остались только поп и пьяница. После чего священник с укоризною посмотрел на бродягу и попятился; дверь за ним закрылась, оставив пьяницу в гордом одиночестве.

      Механическая эта история оставила в душе у Тени жутковатый осадок. Н-да, подумал Тень, жути она на меня нагнала гораздо больше, чем это позволительно заводной игрушке.

      – Знаешь, почему я тебе ее показал? – спросил Чернобог.

      – Нет, не знаю.

      – Потому что наш мир именно такой и есть. Именно так он и устроен. Как там, в этой стеклянной штуке.

      Они прошли