Либидо с кукушкой. Психоанализ для избранных. Василий Чибисов

к неврозам, анализировать не хотели. Теперь оказывается, что конфликтовать можно не с объектами, а с самим временем. Не с реальностью, а с темпоральностью.

      Так что же? Не нарисовался ли на горизонте контур нового комплекса, который объединяет все наши конфликты не с объектами, а со временем как таковым? Нарисовался. Правда, пока неясно, какие конкретно проблемы вырастают на почве этого комплекса. И вообще подобные открытия нуждаются в долгом и нудном обосновании… Но мы же договорились – времени мало! И это не научный труд, а чтиво для пляжа или поезда (ну хорошо, и для сортира тоже, но геморрой будет на вашей совести).

      Поэтому не мучаем читателя и даем новому комплексу кличку – комплекс Хроноса. И если Эдип был ядром всех неврозов, то Хронос будет ядром всех психозов. Возможно. У нас еще девять глав впереди, чтобы доказать или опровергнуть эту гипотезу. А пока что посмотрим, как Икар научился управлять временем, подчинив своего Хроноса.

      Итак, клиента пугает течение времени. Точнее – устойчивое течение. Что требуется? Возможность нарушать устойчивость, изменять скорость течения по своему усмотрению. Сначала в кабинете, с помощью метронома. Потом в любой ситуации без настоящего метронома, используя воображение. Клиент научился детально визуализировать (представлять) метроном. Настолько точно и ясно, что мог как бы слышать щелчки. Так человек как бы слышит звук мобильного, когда ждет звонка; или мелодию шлягера после многократного прослушивания. Когда начиналась паническая атака, мужчина просто передвигал воображаемый грузик, изменяя темп щелчков. Этот нехитрый приеем он распространил на все сложные коммуникативные ситуации: деловые переговоры, семейные разборки, взаимодействие с чиновниками.

      В своих рассказах клиент сместился от прошлого к актуальным отношениям и проблемам в семье. Речь постепенно обогатилась свободными ассоциациями. Практически к каждому рассказу присоединялась конструкция вида «это напоминает мне события стольки-то-летней давности». То есть в структуре нарратива появились темпоральные параллели, в которых клиент все увереннее ориентировался.

      В конце концов клиент объявил, что достигнутые результаты его полностью устраивают и дальше он намерен работать над собой самостоятельно. Эта решимость резко контрастировала с его первоначальной уверенностью в собственной «тотальной беспомощности». Повторимся, что первые серьезные результаты были достигнуты гораздо раньше окончания анализа. Возможно, клиенту нужно было привыкнуть к новому осознанному материалу, используя кабинет аналитика как своеобразную барокамеру.

      Можно было детально расспросить клиента об ощущениях, которые вызывали щелчки метронома. Но, во-первых, мы уже получили ответ: важны не щелчки, не какой-то один ритм, а возможность смены ритма. Во-вторых, высока была вероятность, что эффективность метронома обусловлена личной историей клиента. Отчасти, это было так. Скорее всего, мы так бы и оставили этот случай без теоретической обработки, если бы все зависело только от нас и от нашей глобальной лени. Но, к счастью, психоанализ