Истоки русского бестиария. Николай Непомнящий

так называемых Олеутских островах в Санкт-Петербурге в 1764 г.», Из содержания «Известий…» видно (хотя прямо этого не сказано), что речь идет о плавании в 1759–1762 гг. судна «Захарий и Елизавета», одним из владельцев которого был Ф. Кульков, на Ближние острова. В этом документе говорится: «Киты являются там редко, а морские коровы и того реже, которых промышленники называют командорскими коровами потому, что по большей части водятся около Берингова или Командорского острова». Таким образом, около 1760 г. морских коров на Ближних островах было уже очень немного, что и неудивительно, если вспомнить судьбу морских коров на Командорских островах. Во времена г. Стеллера их могло быть больше на Ближних островах.

      Значительный интерес представляет, по-видимому, сообщение купца И. Л. Шалаурова, совершившего в 1762 г. плавание на судне «Вера, Надежда, Любовь» из устья Колымы к Шелагскому мысу. В его донесении от 23 сентября того же года, переданном в рапорте начальника Анадырского острога Ф. Плениснера сибирскому губернатору Ф. И. Соймонову от 31 октября 1763 г., говорится: «Ретко носячие мятые льды сплотились незапно и судно было притеснено до 23 чисел (августа. – Авт.), в котором поплыли до Шалагинского носу, где видены были морские коровы, а на берегах морская капуста…»; «…а в обратном мореплавании от Шелагинского носу до усть Ковымы (Колымы. – Авт.) льдов весма ретко почти ничего не имеется, токмо всегда видимо море и наполнено китами и нерпами и времянем белуги, моржи и ретко морские коровы».

      Едва ли Шалауров мог спутать морскую корову с каким-либо другим морским зверем. В 1748–1749 гг. он зимовал на острове Беринга, так как корабль «Перкун и Занат», на котором он плыл с купцами И. Баховым и С. Новиковым от реки Анадырь к Камчатке, потерпел аварию у этого острова. Во время зимовки Шалауров не мог не встречать морских коров, которых на острове в то время было много и мясом которых он, конечно, питался.

      Умышленную ложь с его стороны мы предполагать не имеем оснований. Трудно ожидать каких-либо ошибок и со стороны «пищика», сопровождавшего экспедицию, Ф. Вертлюгова, которому Шалауров мог поручить писать рапорт. Мы знаем, что Вертлюгов был грамотным, подготовленным геодезистом, хорошо умевшим производить расчеты по определению положения мест и составлять географические карты. Образцом его работ может служить прилагаемая неопубликованная рукописная карта плавания экспедиции.

      Наконец, остается предположение о путанице при передаче Плениснером сообщения Шалаурова. Но нет названия морского зверя, которое можно спутать с названием «морская корова».

      Хочется надеяться, замечает Г. Панченко, что дальнейшее знакомство с архивными документами, относящимися к плаваниям у берегов Северо-Восточной Азии в XVIII в., внесет еще большую ясность в вопрос о географическом распространении морской коровы.

      Алеутские коровы, безусловно, давно исчезли – по тем же причинам, что и командорские. А вот сведения о коровах в водах Чукотки внушают куда больше оптимизма. Во всяком случае, там