Перстень Ивана Грозного. Наталья Александрова

ну это уже переходит всякие границы! Она даже мешок с мусором не вынесла! Нет, я сегодня же поговорю с Мусей! Или пускай Лизавета изменит отношение к работе, или мы ее выгоним! Такое терпеть нельзя!

      Женщина брезгливо держала в руках битком набитый мешок для мусора. Она понесла его к выходу, но Лебедкин коршуном бросился к ней и выхватил мешок:

      – Стойте! Здесь могут быть улики!

      – Ули-ики? – протянула дежурная, вытирая руки носовым платком. – Так что же, вы теперь будете в этом мусоре копаться? Ну, у вас и работа! Врагу не пожелаешь!

      На обратной дороге в город Лебедкин обдумывал результаты сегодняшней поездки.

      Да, дело действительно мутное. Сейчас, после осмотра коттеджа, капитан окончательно не поверил в версию несчастного случая. То есть если послушать Копытина, то и раньше было ясно, в деле имеет место злой умысел. Но улики-то у Копытина больно несерьезные. Сапог с левой ноги на правой, ну как такое начальству предъявить? А про бюстгальтер вообще только женщина поймет.

      А теперь есть у него что-то конкретное. С чего бы любовники, только-только заселившиеся в уединенный коттедж, внезапно сорвались и поехали обратно в город? Да так спешили, что забыли даже мобильный телефон?

      Допустим, кто-то позвонил им и сообщил какую-то важную новость. Но тогда тем более они не могли оставить в коттедже мобильный телефон – ведь именно звонок по этому телефону заставил их сорваться с места…

      Тут он вспомнил отчетливый отпечаток мужского ботинка на ковре возле окна.

      Допустим, этот отпечаток оставил тот мужчина, который снял коттедж… как его… Михайлов. Надо будет сличить отпечаток с его ботинками, найденными на месте аварии.

      И тут капитан вспомнил ту мысль, которая пришла ему в голову там, возле окна в коттедже.

      Допустим, Михайлов оставил этот след, подойдя к окну, чтобы выглянуть на улицу. Но тогда носок ботинка должен быть направлен к окну. А тот отпечаток ботинка определенно был направлен от окна, в сторону комнаты. Это значит, что мужчина, оставивший этот след, стоял за шторой, глядя в комнату. То есть, спрятавшись за шторой, он наблюдал за постояльцами…

      Значит, это был вовсе не Михайлов! В коттедже был кто-то еще, кто-то третий.

      Значит, это был однозначно не несчастный случай и даже не самоубийство.

      Это было убийство. И Копытин все правильно говорил. Он в своем деле разбирается, знающий мужик, хоть и вредный.

      В дверь кабинета постучали, и на пороге появилась женщина, которой было уж не меньше сорока, но прилагающая титанические усилия, чтобы выглядеть на тридцать.

      Дуся тут же увидела, что усилия эти, несмотря ни на что, не увенчались успехом. По обильно и неумело наложенному макияжу и сильному запаху духов Дуся догадалась, что дама явилась по поводу кражи. Петька на духи жаловался, и правда, дышать в кабинете стало невозможно.

      – Вы… – Дуся поискала на столе Лебедкина папку с делом. Петя, как всегда, зарыл папку в самый низ.

      – А я Прохорчук! – заговорила потерпевшая. – Прохорчук И. Л. Я по поводу кражи, чтобы заявление забрать!

      – Ну