Нагорные тропинки. Статьи о творчестве и биографии А.С. Пушкина. Михаил Гладилин

хозяина: «Что ж такое? Музыка, играй отчетливо! Пускай все, как я желаю! (с иронией) Идет новый помещик, владелец вишневого сада (толкнул нечаянно столик, едва не опрокинул канделябры). За все могу заплатить!». Вот откуда будущий купеческий разгул. «Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие…» – и придут, и посмотрят, как пришли мертвецы к Адрияну Прохорову.

      Лопахин (смеется) Позвольте вас спросить, как вы обо мне понимаете?

      Трофимов. Я, Ермолай Алексеевич, так понимаю: вы богатый человек, будете скоро миллионером. Вот как в смысле обмена веществ нужен хищный зверь, который съедает все, что попадается ему на пути, так и ты нужен.

      А у Пушкина в «Гробовщике» звучит схожая мысль: «У ворот покойницы уже стояла полиция и расхаживали купцы, как вороны, почуя мертвое тело».

      Для Лопахина приобретение имения и постройка на его месте дач тоже переломное событие, он тоже уничтожает свой Дом и свой прекрасный Сад, свою первую любовь и юность. Все теряют Сад, не могут и не хотят его сохранить, как не могут сохранить свою молодость, прежнюю чистоту и радость души. Сад – это лучшая пора их жизни, лучшая часть их души, и эта жизнь и эта душа гибнет у них на глазах, гибнет от их собственных рук. «Сейчас уедем, и вы опять приметесь за свой полезный труд», – говорит, прощаясь, Петя Трофимов. Что за труд ждет этого человека с «тонкими, нежными пальцами, как у артиста»? Будет это очередной «желтый домик» в Москве на Никитской улице или, может, новый «вишневый сад»?

      «Очень уж ты нежная, Дуняша. И одеваешься как барышня, и прическа тоже. Так нельзя. Надо себя помнить».

      Надо себя помнить. Надо.

      Что не усмотрел станционный смотритель Самсон Вырин

      План своей повести Пушкин начинает словами: «О станционных смотрителях… люди несчастные и добрые». То есть в замысле у поэта: как соотносятся и сопрягаются «счастье» или «несчастье» человека с его «добротой», где и как может найти человек свое счастье.

      Первое, что увидел рассказчик в доме станционного смотрителя, – это четыре картинки, рассказывающие об «истории блудного сына». Пушкин пересказывает сюжет картинок и при этом, как нам думается, делает новый смысловой акцент, задерживая внимание на роли отца в этой притче. «В первой почтенный старик в колпаке и шлафроке отпускает беспокойного юношу, который поспешно принимает его благословение и мешок с деньгами. В другой яркими чертами изображено развратное поведение молодого человека…». Уж очень невозмутим и беспечен отец, «почтенный старик», изображенный в домашней одежде, который отпускает, благословляет и дает сыну «мешок денег», после чего сын сразу же приступает к «развратному поведению». В последней картинке: «наконец представлено возвращение его к отцу; добрый старик в том же колпаке и шлафроке выбегает к нему навстречу: блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости».