Шаг влево, шаг вправо. Александр Громов

Байт отказался, сочтя это извращением.

      Значит, плацкартные. Против судьбы не попрешь. Значит, боковые. До Бологого. А там – как получится.

      Часа три он проспал, поджав ноги и боясь выпасть в проход, ибо боковые полки, как известно, спроектированы для редко встречающихся на российских просторах пигмеев; в Бологом же выяснил расписание электричек. В наличии имелось три часа мучительно тянущегося времени, два сорта теплого пива в пяти круглосуточных киосках и душная, почти не освежающая ночь.

      И похоже, это было только началом злоключений. Теперь же не верящий ни в какую чертовщину Байт уже всерьез подумал о том, что, наверное, кто-то очень не хочет, чтобы собкор «UFO-press» прибыл по назначению, и потому этот кто-то, не преуспев в мелких пакостях, пустил в дело главный калибр.

      Землетрясение…

      Достигнув головного вагона, Байт остановился, помотал головой и полез в сумку за пивом. Посмотреть было на что, а посмотрев – содрогнуться. Метрах в десяти перед носом электрички насыпь разодрало трещиной метровой ширины, и над провалом, словно указующая десница, повис, все еще покачиваясь, лопнувший и загнувшийся к небу рельс. Шуршал, осыпаясь, щебень.

      – Блин, – потрясенно сказал Байт. – Приехали.

      Он проследил взглядом трещину – змеясь и постепенно сужаясь, она уходила в лес, где и пряталась в зарослях лопуха, дягиля и сныти. Одно дерево, оказавшееся точно на пути трещины, было разорвано вдоль, от корней до середины ствола.

      – Блин…

      Будет что рассказать друзьям в сауне… Да только не поверят на слово, уроды. Если, конечно, Москву не тряхнуло с той же силой, что, кстати, вполне вероятно.

      До тропинки через лес пришлось изрядно протопать вдоль полотна, зато автотрасса оказалась даже ближе, чем ожидал Байт. И первый же шоферюга, узрев поднятую руку, притормозил гигантский панелевоз и без всяких условий коротко буркнул: «Садись!» Судьба неуклюже извинялась за мелкие пакости и главный калибр.

      – Сколько? – вопросил Байт.

      – Чего сколько?

      – Денег.

      – До поворота на Языково сколько не жалко. По пути. А если желаешь до самой деревни, тогда сверх того еще двадцатку. Годится?

      Байт кивнул. Панелевоз завибрировал, набирая скорость.

      – А землетрясение-то, а? – спросил Байт, доставая из сумки и вскрывая предпоследнюю банку пива. – Асфальт нигде не поломало? Я вон там хар-рошую трещину видел.

      – Не понял, – сказал водитель. – Ты о чем?

      – О землетрясении. На железной дороге пути порвало. Только не надо мне говорить, что тут ни одного столба на трассу не упало!

      – Ты че, парень, перегрелся? – спросил водитель, подозрительно покосившись на Байта. – Какое землетрясение?

      От неожиданности Байт поперхнулся пивом.

      – То есть? Как – какое? Трясучее.

      Не отрывая взгляда от дороги, водитель выразил лицом сильнейшее недоверие. Затем хмыкнул и поинтересовался:

      – А ты, часом, не наркоман?

      – Нет.

      – Тогда свою бабушку разыгрывай, парень, а меня не купишь.