Шаг влево, шаг вправо. Александр Громов

и гамма, пока космический инфракрасный телескоп SIRTF не ущучил «объект Иванова» там, где ему полагалось (и одновременно не полагалось) быть – на сильно вытянутой околоюпитерианской орбите.

      – Средний поперечник объекта составляет около двух километров, поверхность нагрета примерно до трехсот кельвинов, интенсивность излучения сильно варьируется, что, может быть, связано с вытянутой формой и вращением. А может быть, и нет.

      Максютов сделал паузу – для того, вероятно, чтобы я мог все это запомнить и осмыслить.

      Я запомнил и осмыслил.

      – Во-первых, температура объекта не лезет ни в какие ворота. Во-вторых, предполагается, что это космическое тело обладает странными свойствами вроде направленной гравитации… Ну что молчишь, как под наркозом? У тебя же вопросы есть, вижу, можешь задать.

      Я откашлялся.

      – Товарищ генерал… Откуда следует, что происшествия на Земле вообще как-то связаны с этим… монстром?

      Он шлепнул передо мною несколько скрепленных канцелярской скрепкой листков.

      – На, прочти предварительное заключение экспертизы.

      Так быстро, как мог, я пробежал текст глазами. Этого я и ждал: наша экспертная группа затруднилась в идентификации способа, коим коттедж был подвергнут вивисекции, зато, основываясь на полном отсутствии каких бы то ни было следов оплавления, уверенно заявляла о нетепловой природе разреза. Там было еще много чего, включая исследование образцов под электронным микроскопом и даже пробы на радиоактивность – последняя оказалась ничуть не выше фоновой. Надо думать, Максютов дал задание проверить образцы по полной программе.

      А вот данные о местоположении источника атаки: азимут, угол места. С учетом неточного знания времени события: склонение такое-то, прямое восхождение такое-то. Плюс-минус погрешность.

      – Точка в созвездии Рыб, – пояснил Максютов, увидев, что я дочитал. – На момент атаки Юпитер вместе с «объектом Иванова» находился там.

      Я промолчал, понимая, что вряд ли он ждет от меня какой-либо реплики. А ненужных междометий я и сам от себя давно не жду.

      Чего только не услышишь в нашей конторе. Даже страшно подумать, как этот разговор выглядел бы, например, в армии. Начальник караула деревянным, хуже чем из репродуктора, голосом докладывает коменданту военного городка: мол, неустановленным противником отхвачена наискось половина офицерской столовой, имеют место также самовольный уход с постаментов двух гипсовых памятников, самостряс груш с баобабов и регулярный пролет ведьм и карлсонов… Нет, не представляю…

      Одно хорошо: у нас не любят удивляться.

      Я сидел, присохнув ягодицей к краешку стула, и отчаянно старался не показать своей тоски. Верните меня в борьбу с промшпионажем – ей-ей, в ножки поклонюсь, век бога буду молить! Согласен пахать по двадцать часов в сутки, и отпуска не надо! Ну не способен я воевать с чертовщиной, вдобавок инопланетной!..

      Мечты.