Тень ночи. Дебора Харкнесс

в Америке в XXI веке.

      – Она ведьма, – отхлебнув вина, пояснил Кит.

      – Неужели?

      Джордж принялся меня разглядывать. Его интерес ко мне сразу возрос. Ничто в этом человеке не указывало на его принадлежность к демонам или ведьмакам. После его взгляда не возникало ощущения леденящего холода, что бывает, когда на тебя посмотрит вампир. Джордж был обычным теплокровным человеком средних лет. Выглядел он усталым, словно жизнь успела его помотать.

      – Мэтью, но ты, как и Кит, не благорасположен к ведьмам. Помнится, ты всегда убеждал меня держаться подальше от их породы даже в творчестве. Когда я вознамерился написать стихотворение о Гекате, ты сказал мне…

      – А вот эту ведьму я полюбил. Причем настолько, что женился на ней, – прервал его Мэтью и в подтверждение своих слов поцеловал меня в губы.

      – Женился на ней! – ошеломленно повторил Джордж, взглянув на Кита и откашлявшись. – В таком случае у нас есть две радостные причины для праздника. Вопреки мнению Пьера дела не задержали тебя и ты вернулся к нам не один, а с женой. Прими же мои поздравления.

      Его напыщенный тон напомнил мне хвалебные речи в университетской среде. Я едва подавила улыбку. Джордж лучезарно улыбнулся.

      – Позвольте представиться, госпожа Ройдон: Джордж Чапмен, – произнес он, отвесив поклон.

      Его фамилия была мне знакома. Я порылась в своем неупорядоченном мозгу историка. Я занималась историей алхимии, но алхимиком Чапмен не был, и во всех разделах, посвященных этой таинственной науке, его имя не значилось. Как и Марло, он занимался сочинением стихов и пьес, но я не могла вспомнить ни одного его произведения.

      Завершив церемонию представления меня Джорджу, Мэтью согласился посидеть с гостями у очага. Мужчины говорили о политике. Джордж попытался вовлечь в разговор и меня, спросив о состоянии дорог и погоде. Я старалась произносить как можно меньше слов, внимательно наблюдая за жестами говорящих и тем, какие слова они употребляют. Все это должно было помочь мне сойти за женщину Елизаветинской эпохи. Джордж, польщенный моим вниманием, вознаградил меня пространным рассказом о своих последних литературных опытах. Кит, которому явно не нравилось находиться на вторых ролях, прервал словоизлияния Джорджа, предложив почитать вслух из «Доктора Фауста».

      – Пусть репетиция в кругу друзей сценическое действо предварит, – заявил демон, и глаза его сверкнули.

      – Не сейчас, Кит. Время уже перевалило за полночь, а Диана устала с дороги, – сказал Мэтью, поднимая меня на ноги.

      Покидая комнату, я чувствовала на себе взгляд Кита. Он догадывался: мы что-то скрываем. Стоило мне включиться в разговор, он так и подпрыгивал, ловя речевые обороты, чуждые его эпохе. Когда Мэтью признался, что не помнит, где находится его лютня, демон сделался еще задумчивее.

      Накануне нашего перемещения из Мэдисона Мэтью предупредил меня о необычайной восприимчивости Кита, хотя демоны и так отличаются восприимчивостью. Интересно, как скоро Марло догадается, что́ именно мы скрываем? Ответ