Священный цветок. Чудовище по имени Хоу-Хоу. Она и Аллан. Сокровище озера. Генри Райдер Хаггард

видел этого, поскольку он сидел позади.

      – Ну и как все это понимать? – спросил я, когда мы закрыли дверь.

      Брат Джон молча покачал головой; в те дни он пребывал в мире грез.

      За него ответил Стивен:

      – Вздор! Ерунда! Не знаю, что на уме у этих людоедов, но точно не мир с мазиту!

      – Согласен с вами, – сказал я. – Если бы понго всерьез стремились к миру, то больше торговались бы, настаивали бы на более выгодных условиях, на выдаче заложников и все такое прочее. Кроме того, они заранее получили бы согласие Мотомбо. Ясно, что хозяин здесь он, а Калуби лишь его орудие. Если бы понго хотели мира, первым высказался бы Мотомбо. Кстати, неизвестно, существует ли он в действительности. Считаю, что самое разумное – забыть об этом волхве и завтра же утром бежать отсюда к мазиту на первой попавшейся лодке.

      – Я намерен посетить Мотомбо, – решительно заявил Брат Джон.

      – Я тоже, – отозвался Стивен. – Бесполезно спорить еще раз.

      – Лучше скажите: бесполезно спорить с сумасшедшими! – разозлился я. – Поэтому давайте лучше спать. Вероятно, это наш последний сон.

      – Ладно-ладно, – буркнул Стивен, снял куртку и свернул пополам, чтобы положить себе под голову. – Посторонитесь-ка, я встряхну одеяло. Оно трухой засыпано, – прибавил он.

      – Трухой? – с подозрением переспросил я. – Зря вы поторопились и не показали мне одеяло. Прежде оно было чистым.

      – Должно быть, по крыше бегают крысы, – беспечно отмахнулся Стивен.

      Не удовлетворившись этим объяснением, я при слабом свете ламп начал осматривать потолок и глиняные стены хижины, расписанные узором из завитков. Тут в дверь постучали, и я, забыв о трухе, открыл ее. В хижину заглянул Ханс.

      – Один из этих дьявольских людоедов хочет поговорить с баасом. Мавово не пускает его сюда.

      – Впусти, – велел я. В такой ситуации бесстрашие казалось мне наилучшей тактикой. – Но пока он здесь, глаз с него не спускай.

      Ханс что-то шепнул, обернувшись через плечо, и в следующий момент в хижину вошел, точнее, влетел высокий мужчина, с головы до ног закутанный в белое, отчего был похож на призрака. Вошедший плотно прикрыл за собой дверь.

      – Кто ты? – спросил я.

      Вместо ответа он открыл лицо, и я увидел, что перед нами сам Калуби.

      – Я хочу поговорить наедине с белым господином Догитой, – хрипло сказал он. – Прямо сейчас, ибо потом такой возможности не будет.

      – Как поживаешь, мой друг Калуби? – спросил Брат Джон, поднявшись. – Вижу, твоя рана зажила.

      – Да-да, однако я хочу поговорить с тобой наедине.

      – Нет, – ответил Брат Джон, – если ты хочешь что-нибудь сказать, ты должен говорить перед всеми или не говорить вообще. Я и эти господа – единое целое. То, что знаю я, должны знать и они.

      – Могу ли я довериться им? – пробормотал Калуби.

      – Так же как и мне. Поэтому либо говори, либо уходи. Но наш разговор могут подслушать…

      – Нет, Догита,