Зона навсегда. В эпицентре войны. Андрей Амельянович

с трупа брелок.

      – Знаешь, чей он?

      Бармен взял в руки гильзу, повертел ее, рассматривая. Нахмурил брови, будто вспоминая что-то.

      – Без понятия, – неуверенно выдавил он из себя, спустя полминуты. – Может, и видел у кого-то, но не запоминал, тут же каждый день новые лица. А что случилось?

      – Неприятность одна. – Сталкер рассказал об атаке. – Какие варианты? Кому мы могли помешать?

      На этот раз Вентиль молчал значительно дольше. Потирая подбородок, бармен прошелся по кухне, почесал затылок и резко остановился.

      – Как же скучно я живу, – изрек он. – Одно могу сказать точно: это не рейдеры, не бандиты, не мародеры. Никто из них и близко бы к «Чикаго» не подошел, не говоря уже о том, чтобы зайти внутрь. Может, наемники? Хотя нет, бред, вас бы еще на выходе с территории грохнули, и дело с концом. Давай, не молчи, вспоминай, кому насолить мог в последнее время?

      – Никому, – покачал головой Горда. – И парня с брелком я не знаю, и группу его видел в первый раз, и вообще вряд ли с кем-либо из них пересекался. А может, полковник пытается добраться до меня раньше, чем его прижму я?

      – Еще раз повторяю: это не заказное нападение. Вы бы в этом случае даже до хутора не дошли. Тут другое что-то, но не знаю пока что… В любом случае – выясню. Подниму связи по торговцам, проводникам, расспрошу у бывалых бродяг. Где-нибудь информация всплывет обязательно. Не правильно это, когда вольные стреляют в вольных, не правильно. И гильзу я оставлю, тебе она уже без надобности, да?

      – Без проблем, – махнул рукой сталкер. – Спасибо огромное, дружище, буду должен.

      – Сочтемся, – кивнул Вентиль. – Держи меня в курсе дел.

      Забрав оружие, Горда вышел на свежий воздух и, погрузившись в тяжкие раздумья, направился в медблок, к Седому.

      Медблоком вотчина Цитрамона называлась не просто так. В большом, не меньше сотни квадратных метров, помещении было все необходимое для оказания практически любой медицинской помощи, будь то банальная простуда или сложная ампутация. Бинты, шприцы, физрастворы, таблетки и даже целебные травы – под рукой местного эскулапа имелось что угодно. А особенной его гордостью являлся реанимационный набор с дефибриллятором, выменянный около года назад у одного из торговцев на полдесятка дорогущих артефактов.

      Все знали: Цитрамон – мастер своего дела. И ярче всех слов об этом говорили спасенные им жизни, а также та щепетильность, с которой врач относился к своей профессии. В медблоке постоянно поддерживалась образцовая чистота: койки, стоящие ровными рядами у стен, всегда были заправлены; болтающиеся под потолком лампы горели теплым, мягким светом; полы были вымыты, нигде нельзя было найти ни пылинки; инструменты хранились там, где им и положено было быть. И ясно было как дважды два: если перед проблемой бессилен Цитрамон, то в пределах Зоны помочь не сможет уже никто.

      Толкнув обитую черным дерматином дверь, Горда попал в прямой как стрела коридор с перфорацией дверей по правой его стене. Войдя в третью из них, сталкер оказался в просторной, светлой комнате,