Белый мусор. Максим Лагно

заржал.

      – Отставить шутки. Будет рыпаться – грохнем.

      Синяя жидкость в АКОСе бурлила. Вспыхивали слабые электрические искры. Профессор Сенчин бегал между колбой и ординатёром и восторженно кричал:

      – Завершился перенос донорской памяти. Иисус-дева-мария.

      В диссоциативе мелькнуло что-то похожее на раскрытую ладонь, окутанную прожилками электроразрядов.

      – Искры зажгут эту ночь… – вспомнил Клод свой девиз.

      Профессор остановился перед экраном ординатёра и усиленно потёр переносицу. Провёл пальцем по табло. Повернулся к Клоду.

      – Готово…

      Стеклянная дверца ёмкости опустилась. Синяя жидкость, мерцая искровыми разрядами, хлынула на пол. Антуан зажал нос и выругался:

      – Мерде1.

      Не отрывая взгляда от колбы, профессор пояснил:

      – Отвод диссоциативного электролита нужно продумать. Пока что спускаем прямо на пол.

      – Воняет, будто сдох кто-то.

      Гоша философски изрёк:

      – Рождение и смерть одинаково воняют.

      Чем ниже опускалась дверца, тем сильнее изумлялся Клод.

      В опустевшей ёмкости висела девушка. Нити органики, прилепившиеся к стенкам колбы, поддерживали её в центре.

      Глаза – закрыты.

      Мокрые длинные волосы облепили грудь. На губах застыла косая улыбочка левым уголком рта, столь свойственная Клоду. Тело синтезана усеяно белыми кусками трупного фарша вперемешку с синей плёнкой. Широкие полные бёдра, плоский живот. Из него тянулась пуповина, уходящая в недра клонатора.

      В полной тишине раздался возглас Гоши:

      – Мать моя женщина.

      Антуан согнулся и выблевал недавно выпитую оранжину.

      Гоша сказал:

      – Ну, командан Клод, с удачным клодированием, это девочка.

      Профессор выволок девушку из колбы и положил на кушетку. Никто и не думал ему помогать. Быстро отсёк пуповину, орудуя как опытный врач. Крест-накрест залепил рану пластырем.

      Достал из шкафа полотенца и обтёр девушку.

      Она вздохнула, сплёвывая остатки синей жидкости. Открыла глаза и обвела взглядом лабораторию.

      Глава 3. Жизель

      Профессор помог мне сесть на кушетке. Я двигала руками и ногами, как пьяная или сильно передо́знутая пудрой. Руки сами сгибались, пальцы сплетались в невероятные фигуры, угрожая сломаться. Одна нога колотила по кушетке, вторая, спустилась на пол, словно собралась в самоволку.

      Профессор вколол мне что-то. Проявив свободу воли в последний раз, мои конечности подчинились сигналам мозга.

      Сенчин помог вставить руки и ноги в комбинезон. Точность моих движений быстро пришла в норму. Лямку на плече застегнула сама. Сенчин подал полотенце. Наклонив голову, начала промакивать волосы.

      – Ну, объясняй, профессор, – приказал Клод. – Почему вместо меня она?

      – Э-э-э, могу только предполагать, что субпрограмма сменила пол синтезана, чтоб уменьшить количество обрабатываемых данных.

      Гоша

1

merde – (фр.) – Дерьмо