Летописец: Скрижаль Эльдэриума. Антон Андреевич Муравьев

себе и двум товарищам, что сражаются справа и слева от него. Несложная арифметика, правда? Месть лишает рассудка, парни».

      Леон сжал кулаки, но промолчал.

      «Если у вас нет вопросов, – продолжил Дастер, – то перед тем как приступить к заключительному испытанию, я обязан спросить: есть ли у вас личные вещи?»

      Мы молча кивнули и достали из сумок подаренное гномом оружие. У Дастера буквально отвалилась челюсть. Позже я подумал, что и у меня она бы отвалилась: босые, оборванные подростки, и у них вдруг – шедевры оружейного мастерства! Но Дастер довольно быстро пришел в себя. Покачав головой, он сообщил нам, что пользоваться личным оружием мы сможем только после получения звания младших офицеров, а до тех пор оно будет храниться в сейфе, записанное на наше имя.

      Спорить было бесполезно, да мы бы и не решились. Дастер проводил нас к человеку, который отвечал за хранение ценностей, и после всех формальностей (опись, расписка в получении) повел меня и брата получать снаряжение. Через десять минут мы были у кладовщика, которого звали Михитон. Тот провозился с нами довольно долго – не так-то просто подобрать для подростков все необходимое, но все же он справился с задачей, и мы – это радовало больше всего – наконец-то получили оружие.

      В сопровождении Дастера мы пришли на лесную опушку. Кроме нас, там были и другие желающие вступить в легион. Один из офицеров приказал нам с Леоном занять место в конце строя, так как мы были самыми маленькими по росту.

      Дастер громогласно объявил, что это последнее испытание и что после него большинство будут отсеяны. Легион почти укомплектован, и примут всего два десятка человек, а остальным придется ждать, когда появятся свободные места.

      «У нас все по-честному. Кто первым придет к финишу, тех и возьмем. Использовать оружие и наносить физический ущерб конкурентам запрещено. За ходом испытания будут наблюдать наши офицеры. Что ж, желаю удачи, пусть победят сильнейшие».

      Дастер ушел, а офицеры, оседлав коней, объявили о начале забега.

      – И вы, конечно, пришли первыми, – с легкой иронией произнесла Астель.

      – Честно говоря, мы были девятнадцатым и двадцатым. Забег оказался труднее, чем мы представляли. Да и забегом это назвать трудно. Там столько было ловушек, что только и гляди. Те, кто помчался слишком резво, ноги переломали. Потом офицеры говорили, что поспешать надо медленно. Мол, поле боя – это не прогулка в парке, привыкайте.

      – Интересно, а кто был первым?

      – Как кто? Конечно я, красавица! Странно, что ты спрашиваешь, – раздался голос Нериона; он подошел к костру в компании Леона. – Поскольку сегодня у нас вечер воспоминаний, то я тоже, пожалуй, поведаю свою крайне печальную историю. Надеюсь уткнуться в вашу соблазнительную грудь и дать волю слезам.

      – И не мечтай, болтун, – засмеялась эльфийка.

      – Ну, раз все согласны, я начну! – сказал Нерион, усаживаясь поближе к Астель. Но, увидев, как она нежно