Твои дни сочтены. Марина Серова

героину, – добавил он.

      – Было что-то, указывающее на такой поворот?

      – То есть? – Привольнов одарил меня вопросительным взглядом.

      – Он наркоман? – прямо спросила я.

      – Нет, – со вздохом признал Алексей. – По крайней мере, я не замечал. Я, признаться честно, мало о нем знаю, – раздраженно проговорил он. – Мне он не нравился: наглый, самоуверенный! Кажется, летчик… вертолетчик… или еще какой налетчик. А может быть, и просто никто. Так, соврал для пущей важности. Много ли нужно, чтобы вскружить голову неопытной девчонке?

      – А что сам Милехин? Что за человек, чем живет?

      – Шеф – сложный человек, – вздохнул Привольнов. – Часто непонятно, что у него на душе.

      – Ну а чисто внешние моменты? Положение дел в бизнесе, личная жизнь…

      – Он возглавляет фирму по продаже итальянской мебели. Дела вроде бы идут хорошо. Вернее, шли…

      – То есть сейчас не очень? – уточнила я.

      – Конкуренты наседают, налоговую насылают, и вообще, – махнул рукой Привольнов. – Но это все проблемы, не имеющие отношения к делу. Что еще сказать? – Он задумался.

      – Ты, по-моему, кстати, не упомянул ни разу о матери Олеси.

      – Они с Милехиным не живут вместе.

      – Почему?

      – Шеф нашел себе молодую пассию и женился.

      – Да, банальная история, – вздохнула, в свою очередь, я. – И где мать?

      – Отдельно живет, – кратко ответил Привольнов. – Владимир Петрович с матерью Олеси в разводе с самого ее рождения. Можно сказать, что Олеся была только его дочерью, его и больше ничьей!.. Это он вырастил ее и воспитал.

      – И что представляет собой мать? Почему бросила дочь?

      – Она алкоголичка, – сухо ответил Алексей.

      «Да, интересный коленкор, – подумала я. – Гремучая смесь – отец-бизнесмен и мать-алкоголичка. Иногда дает весьма замысловатое генетическое продолжение».

      – И что, она вообще не общалась с дочерью? – спросила я.

      – Я не в курсе, – поморщился Привольнов. – Дам вам ее адрес…

      – Хорошо. Вернемся к другу Олеси. Ты знаешь, где он живет, работает? Может быть, учится?

      – Не знаю, – честно ответил Алексей. – Мне он в свое время представился Елисеем. Кстати, Милехин был твердо уверен, что сможет разлучить их.

      – Ему, как и тебе, не нравился Елисей?

      – Не нравился, – подтвердил Алексей. – Что касается самого Елисея, то согласно милицейскому протоколу у него железное алиби.

      «Это уж я сама как-нибудь разберусь», – с легким раздражением подумала я, однако лицо мое оставалось бесстрастным.

      – Ты же говорил сначала, что хотел бы, чтобы я его изобличила, – а сейчас утверждаешь, что алиби, – указала я Алексею на противоречие в его словах.

      – Ну, мог нанять кого-нибудь, – сказал Привольнов. – К тому же я не уверен, что это точно он. Может быть, еще кто из близких Олесе людей. Потому что я не верю в самоубийство.

      – Ну, хорошо… А что насчет подруг Олеси? – задала я следующий вопрос. – С кем можно поговорить о ней самой?

      – Самой близкой ее подругой была