Твои дни сочтены. Марина Серова

рассказывала о своем парне по имени Елисей?

      Клеопатра Валентиновна искренне удивилась:

      – У нее был парень? Никогда бы не подумала! Чтобы Милехин уступил дочь другому мужчине?

      – В каком смысле «уступил»? – нахмурилась я.

      – Ну, вот так вот, – многозначительно играя глазами, уставилась Севастьянова на меня.

      – Я не поняла, вы что, хотите сказать…

      – Ходили разные слухи, – поджала губы Клеопатра Валентиновна.

      – Какие слухи?

      – Вы же понимаете, что точно я утверждать не могу – Олеся не делилась со мной. Но… Как-то раз обмолвилась, что спала с ним. Так, намеком…

      – Дочь? С отцом? – поразилась я, очень сомневаясь в достоверности этой информации.

      – А что? Милехин – он такой, – Клеопатра Валентиновна все больше распалялась. – Для него нет ничего святого. Вы знаете, с кем он сейчас живет?

      – С женой.

      – С женой, – презрительно передразнила Клеопатра Валентиновна. – Со шлюхой он живет. Эта его нынешняя Кристина училась в одном классе с Олесей.

      – Вот как? – не переставала удивляться я.

      – Да, а вы что, думали, что Милехин – святой, а я – опустившаяся женщина? – с вызовом воскликнула хозяйка. – Он и раньше любовницу имел, она к нему от мужа бегала. Да и вообще, донжуан еще тот. А вы думаете?

      Она смотрела на меня с вызовом, как будто я виновата в ее неудавшейся женской судьбе и нынешнем незавидном положении.

      – Я ничего не думаю, просто пытаюсь разобраться, – спокойно ответила я.

      – Вы, конечно, осуждаете меня?

      – Я никого не осуждаю. Мне чужд оценочный подход, – заявила я.

      – Это как? – попросила уточнить Севастьянова.

      – А так – сыщик, равно как и психолог, не имеет право на осуждение или одобрение. Мне нужны факты, из которых я складываю потом картину происшедшего.

      Клепа посмотрела на меня с недоверием.

      – Так вы не можете утверждать, что между Олесей и ее отцом были такие же отношения, как и между вами? – Я решилась на провокацию и обвела руками пространство, в котором находились хозяйка квартиры и Вовик. И увидела, как зарделись щеки неудавшейся актрисы.

      – Моя личная жизнь – это мое дело, – пробормотала она в сторону.

      – Никто и не спорит, – быстро парировала я. – Тем не менее я жду ответа на вопрос.

      – Я не могу утверждать на сто процентов, – чеканя слова, ответила Севастьянова. – Но вы проверьте – там не все так чисто, как может показаться. Милехин – еще та птичка… Правда, Вовик?

      Она потрепала своего альфонса за щеку. Тот отодвинулся и посмотрел на Клепу с укоризной.

      – У вас есть фотография дочери? – спросила я.

      – Где-то есть. Сейчас поищу.

      Мне не нужна была фотография Олеси – у меня уже была та, что дал Алексей Привольнов. Мне нужно было, чтобы Севастьянова удалилась. Едва Клеопатра вышла из комнаты, я попросила Вовика:

      – Будьте добры, принесите стакан воды.

      Альфонс, помедлив и оглядев меня ставшим уже привычным масленым взором, вышел. А я мигом