Танцы в полдень. Ярослав Толстов

глубокого отчаяния, ведь, задумка Кирилла могла и провалиться, и я навсегда застряла бы в полностью парализованном теле. И Алексей эти приступы чувствовал, как ни старалась я прятать их в самую глубину души.

      И что самое печальное, их чувствовали и мои дети, особенно дочка. Девочка ощущала всплеск моих эмоций даже на значительном расстоянии от меня. А мальчик ухитрялся транслировать наши эмоции всем окружающим. И сильнее всего связь у него была с отцом. Таким образом, все чаще получалось, что моя семья, собравшись вместе, испытывала отрицательные эмоции.

      А когда Док увез Че и Майю в, расположенный чуть ниже по склону, городок, имевший стабильное снабжение электроэнергией, где он собрал медицинское оборудование для предстоящей операции, то ситуация почти вышла из-под контроля. Хорька одолевали непрерывные приступы: то отчаяния, то гнева. Дети постоянно капризничали. Все это выводило из равновесия всю нашу маленькую общину. Тогда-то я и предложила парням прокатиться и посмотреть гонку «Даккар», которая теперь проходила на южноамериканском континенте, и которую они так бурно обсуждали. Гораздо интереснее смотреть на соревнующиеся мотоциклы и автомобили в непосредственной близи, а не по прерывающейся, из-за перебоев с электроэнергией, трансляции. Транспортных средств у нас хватало, поэтому Дин, Соболь, Кот, Волк и Барсук ухватились за эту идею с восторгом, а Хорька я выслала вместе с ними в приказном порядке. И теперь, рядом со мной остались только: близнецы, которым новые тела не позволяли подолгу находиться на солнце, Мастер, которому вся эта суета была глубоко безразлична и Гном, которому рост и возраст нового тела не позволяли водить мотоцикл.

      Несмотря на мои попытки, дать своим друзьям поспать, через несколько минут мой обострившийся слух уловил тревожное гуканье моих малышей, которые спали в той же комнате, что и Мастер с женой. Судя по всему, дочка, каким-то образом, уловила мое пробуждение, разбудила брата, а теперь они, вместе, поднимали на ноги тех, кто мог помочь им и мне. Я досадливо поморщилась, дети, конечно, хотели как лучше, но я могла бы еще потерпеть. И расстояние в несколько комнат, в очередной раз, не стало преградой для нашей связи.

      – Я так и понял, что это ты проснулась, как только твоя дочь выплюнула соску с молоком и начала сучить ножками! – проворчал Мастер, входя в мою комнату.

      На его груди, в сдвоенном рюкзачке, сидели мои малыши, которые тянули ко мне ручки и нетерпеливо перебирали ножками, словно порывались бежать мне навстречу. Хотя, ходить, в силу своего юного возраста, они еще не могли.

      – Прости, Тимур! – виновато улыбнулась я. – Я честно хотела дать вам поспать, но проснулась с сильной жаждой, которую, судя по всему, почувствовала и девочка. Уж и не знаю, насколько далеко их надо унести от меня, чтобы дети вам спать не мешали!

      – Скорей уж, надо попросить Лиса придумать какую-нибудь автопоилку! – обреченно