Танцы во тьме. Ярослав Толстов

стул, похожий на трон сказочного царя из мультфильма. Кирилл же продолжал беспокойно ходить из угла в угол.

      – Успокойся, Док! – посоветовала я, заливая воду в электрочайник. – Здесь мы можем на некоторое время расслабиться!

      – С чего это ты так в этом уверена? – пробурчал он.

      – Ты же сам видел, что спальня в квартире одна, в шкафах – только мужские вещи. Вероятно, прежний хозяин твоего тела жил здесь один, – объяснила я свою догадку.

      – А кто убирал всю, эту жилплощадь? – сварливо спросил Кирилл.

      – Скорее всего – приходящая уборщица, – предположила я. – Но и на этот счет можешь не беспокоиться, в туалете стоит ведро со шваброй, так она еще влажная. Тут кто-то незадолго до нас побывал, едва-едва разминулись!

      – Ладно, убедила! – ответил Док, присаживаясь с другой стороны необъятного стола. – Но нам еще придется придумать легенду на этот счет.

      – Или, просто, уволить уборщицу! – пожав плечами, предложила я.

      – Тоже вариант! – согласился он.

      – В любом случае, кофе нам, сейчас не помешает! – заявила я, заливая кипяток в джезву и отгоняя от плиты братьев, которые, методом проб и ошибок, и обожженных пальцев, нашли, наконец, соответствие между кругами и кнопками.

      У меня вдруг больно защемило сердце. Я абсолютно отчетливо вспомнила, как варила кофе на кухне у Дока в прошлом июле, вскоре после смерти Волка. Для меня прошло всего-то около полугода, а тут, судя по штампу на квитанции и настольному календарю, больше тридцати лет. Что сталось с моими друзьями и родственниками? Да, и стоит ли мне их искать? Каким образом я сумею доказать, что я именно та, кто есть, а не эта странная девочка с розово-черными волосами? Ответов я, пока, не видела. И цеплялась за знакомые движения и запахи, стараясь убедить себя в реальность происходящего.

      К тому времени, как я сварила достаточно кофе, чтобы наполнить кружки всем присутствующим, Барсук порубил крупными кусками какой-то, ужасно твердый, сыр, отчаявшись разобраться с упаковками полуфабрикатов, найденными в морозильнике. А братья вытащили на стол все овощи и фрукты, которые обнаружили в других ящиках. Мои друзья гораздо проще подходили к тому, что с ними произошло. Или мне так казалось.

      – Гляди-ка, у них тут в апреле уже огурцы и клубнику едят! – пробурчал Соболь, запихивая их в рот, вперемешку с сыром и какими-то темными клеклыми ломтями хлеба из пачки.

      – Только клубника какая-то бездушная, словно искусственная! – вздохнула я, откусывая половину громадной ягоды и вспоминая маленькие душистые, клубничинки с бабушкиной дачи.

      – Но изменившаяся еда здесь, похоже, меньшее из зол! – заметил Кирилл, глядя из окна на город. – И прежде чем снова выбираться на улицу, я бы хотел разобраться в обстановке. А в доме – ни одной газеты! И какой из всех этих экранов – телевизор, тоже непонятно!

      – Ну, это мы запросто определим! – воскликнул неунывающий