Белый Волк. И Горные Волки. Ярослав Толстов

во что бы перешла наша перепалка, но над нами появился вертолет, вернувшийся с перевала. Когда он приземлился рядом с нами, то из него выскочил Вольф и, с помощью Пабло, выгрузил оттуда Бруно и его сына, их даже перевязать, за это время, успели. Пабло кинулся к рыдающей Пауле, которая начала ему что-то рассказывать на своем родном языке. Старый нацист отшатнулся и едва не упал, увидев, среди встречающих, Генриха, но быстро оценил обстановку и начал что-то быстро говорить офицеру спецназа, мешая немецкие и английские слова. Старый барон возмущенно возражал, но офицер подозвал двоих солдат, отодвинул Вольфа и взял Бруно под руку, намереваясь отвести его в свой вертолет. Белобрысый мальчик цеплялся за руку отца, лежавшую у него на плече. Пабло рванулся было к ним, но Вольф удержал его и показал на меня. Я отрицательно покачала головой.

      Вступать в конфронтацию со спецназом сейчас, не имело смысла, сила была не на нашей стороне. Генрих тоже отступил. Я раздумывала, стоит ли, в сложившейся ситуации, попытаться оставить здесь предполагаемого сына Пакиты, как вдруг услышала отчаянный женский крик, раздавшийся со стороны дороги, ведущей от озера. Я посмотрела туда и застыла от удивления: к нам бежала Пакита, путаясь в мокрой юбке. За ней бежали Лис и Че, такие же мокрые. Несколько дальше я заметила Дина, который вел, придерживая за талию, девушку в мокром черном платье. И это была Леонсия!

      – Они нашли выход в озеро! – оторопело пробормотала я, а затем, подозвав Вольфа, двинулась навстречу друзьям.

      – Генрих не велел рассказывать спецназовцам о выходе из бункера, который ведет в озеро, предупреди об этом ребят, – шепнула я ему на ухо.

      Вольф понял и, перехватив бежавших парней, принялся объяснять им ситуацию. А я побрела обратно к вертолету.

      Там разыгрывалась сцена, вполне достойная пера Шекспира. Добежавшая туда, Пакита сначала накинулась с кулаками на герра Бруно, а затем начала отрывать от него мальчика. Она что-то кричала, мешая свой родной язык с испанским. Мальчик же отталкивал ее, судорожно цепляясь за старика. Старый барон недоуменно взирал на все это, как и спецназовцы.

      – Это – ее сын, Генрих! – крикнула я, торопясь подойти к ним. – Только их разлучили, сразу после рождения!

      Меня удивила реакция старого барона, он почему-то быстро оглянулся в сторону военного вертолета. Проследив его взгляд, я увидела, что из люка вертолета выбрался человек, в котором я узнала Пауля, шофера старого барона.

      – Мальчик должен остаться здесь! – твердо сказала я Генриху.

      Старый разведчик почему-то вздохнул с облегчением и подошел к офицеру:

      – Было бы неправильно, отбирать у нее ребенка, он слишком мал, чтобы знать что-либо существенное. Пусть, останется, пока, здесь, если будет необходимо, я его сам привезу.

      Офицер поморщился, но с помощью Генриха оторвал мальчишку от старика и вручил старому барону.

      – Вы не имеете права отбирать моего сына! – заголосил старый нацист на всех известных